Вопрос привел их в такое замешательство, что все стояли словно воды в рот набрав, за исключением Монокля, который залился неистовым лаем. Как ни странно, но первой откликнулась Браксаторис:
— И тогда мы сможем купить мне "тещин язык"… — мечтательно протянула она.
Шумак-младший, который разбирался в жизни и обладал уже достаточным опытом, повернулся к усатому и тоном взрослого произнес:
— А что нам придется делать?
Шумак-младший знал: если человеку предлагают деньги, взамен всегда приходится что-то делать.
— Собирать салат, — ответил усатый. — Вы получите десять форинтов в час. — Некоторое время он пристально смотрел на Браксаторис, потом повторил: — Десять форинтов.
Браксаторис подошла к Шумаку-младшему.
— Этого хватит на "тещин язык"? — спросила она.
Шумак-младший не ответил, он размышлял. Главарь банды "Шесть с половиной" не мог торопиться с ответом. Он наморщил лоб, потянул носом — пусть усатый видит, что хвататься за первое попавшееся предложение они не станут. И, лишь выждав паузу, сказал:
— Ладно. Завтра в половине четвертого мы будем здесь. Работать будем до пяти. Значит, на каждого получится… — Шумак-младший покраснел и беспомощно поглядел на Рамону.
Рамона склонилась к Моноклю, ощутив неодолимое желание погладить его висячие уши. Шумак-младший взглянул на Барана. Тот направился к двери, сел на корточки у щели, через которую раньше предательски сбежала от него пестрая кошка, и принялся мяукать.
"Как противно мяукает этот Баран", — подумала Габи и подошла к нему.
Шумак-младший искал взглядом Птенчика.
Тот копался в кармане, ища бумажную салфетку — на них он писал пьесу, — и, прежде чем Шумак-младший заговорил, заметил:
— Премьеру моей последней пьесы можно устроить на этом дворе.
Неоконченная фраза Шумака-младшего, начавшаяся словами "Значит, на каждого получится…", повисла в воздухе.
— Получится по пятнадцать форинтов, — закончил усатый.
Шумак-младший еще раз потянул носом и с большим достоинством повторил:
— Получится по пятнадцать форинтов.
И двинулся в путь. Банда "Шесть с половиной" последовала за ним.
По дороге домой не произошло никаких заслуживающих внимания событий, если не считать, что в трамвае Габи на повороте потеряла равновесие и плюхнулась на колени какой-то женщине. На это не стоило бы тратить слов, если бы Габи не стояла вместе со всеми впереди на площадке, а женщина не сидела в самой середине вагона. Женщина завизжала, а Габи заревела, так как ударила о лавку ногу, и ревела не хуже Браксаторис. В силу каких-то необъяснимых причин Габи с колен женщины шлепнулась на пол у противоположной скамейки. Весь трамвай смеялся над ней. Даже та женщина, на колени которой она упала. Птенчик до самого дома твердил, задыхаясь от смеха:
