— Читай стихотворение! — подбодрила тетя Ирма, будто Габи не понимала, зачем ее вызвали к доске.
Габи не открывала рта.
— Что с тобой? — внимательно посмотрела на нее тетя Ирма.
— Ничего.
— Тогда почему ты не начинаешь?
Габи молчала.
— Отвечай! — резко сказала учительница.
— Я забыла.
Пока разыгрывалась эта сцена, ребята в классе ерзали, скрипели партами, тихо перешептывались. А тут раздался смех. Ковач, который никогда ничего не знал, и умел только хихикать, вскочил с места и загоготал.
Покраснев от гнева, тетя Ирма прикрикнула на Габи:
— Сейчас же отправляйся на место!
Декламировать стихотворение она вызвала Широ, а после урока велела Габи остаться.
— Можешь объяснить мне свое поведение?
Габи потрясла головой.
Тетя Ирма помолчала немного, потом попросила дневник. И написала в нем, что просит кого-нибудь из уважаемых родителей пожаловать в школу.
Габи, прочтя, что ее уважаемых родителей приглашают в школу, скривила рот. Шарику в это время уже привезли из больницы, она лежала в большой комнате на папиной тахте, той самой, на которую раньше по воскресным утрам забиралась Габи, чтобы затеять с папой соревнование по борьбе.
Разумеется, никаких соревнований по борьбе теперь не устраивали, да и вообще широкую тахту полностью отдали в распоряжение Шарики, а папа и мама целыми днями торчали дома, не ходили на работу, сидели около Шарики, ждали врача, говорили с ним, провожали в переднюю, метались взад и вперед по квартире, — словом, у уважаемых родителей только и было время для посещения тети Ирмы.
Габи прямо в передней сунула папе дневник.
— Натворила что-нибудь? — спросил папа, вошел с дневником в большую комнату, положил его на стол и расписался.
— Я не выучила стихотворение, — ответила Габи.
— Не выучила? — Папа смотрел на бледное лицо Шарики, глаза которой были полузакрыты. — Почему? Надо хорошо учиться! — сказал папа, и Габи почувствовала, что, если бы сообщила ему, что подожгла школу, голос его прозвучал бы так же безучастно.
Папа сначала подошел к Шарике, поправил на ней одеяло, хотя поправлять-то было нечего, просто с ней все время носились, потом спросил, может ли он написать в дневник ответ учительнице.
— Пиши, — ответила Габи, выбежала в маленькую комнату и плюхнулась в шезлонг.
После обеда папа вернул ей дневник, в котором написал, что, к сожалению, прийти в школу они не могут, потому что их младшая дочь серьезно больна.
Утром Габи сразу отдала дневник тете Ирме.
— В самом деле, теперь припоминаю… — Тетя Ирма посмотрела на Габи с такой теплотой, с которой на нее уже несколько месяцев никто не смотрел. — Да, да, эта маленькая девочка, которая больна детским параличом, твоя сестренка. Я слышала о ней, — добавила она и погладила Габи по щеке.
