Я оставался личным секретарем до чая.
— Вы бы посмотрели, как я стенографирую.
Она улыбнулась, и глаза ее немного прищурились.
— Что вы там пытались достать?
— Достать? Когда?
— Когда этот человек, ну, браконьер или кто там был, выстрелил. Мы все повернулись на звук выстрела, а когда я снова посмотрела на вас, вы сунули руку в карман.
— Да? — Маленький автоматический «кольт» все еще лежал в кармане. — Не помню. Наверное, жевательную резинку.
Она снова улыбнулась, но как бы мельком, выжидательно. Вежливым манером давая понять, что не верит.
— Вы так ничего и не достали, кинулись прямо к Джейн.
— Нельзя думать о жвачке, когда приходит время проявить всю свою разносторонность.
Она засмеялась. Еще раз затянулась сигаретой и выдохнула очередную порцию дыма.
— Все дело в том, что, по-моему, вы совсем не похожи на личного секретаря.
— Правда? А как должен выглядеть личный секретарь?
— Ладно, — сказала она, — должна признаться, я встречалась только с несколькими. Но все они были, как правило, коротышками, напыщенными и преисполненными важности. И очень осторожными, должна добавить. — Она улыбнулась. — Представить себе не могу, чтобы кто-то из них помчался в лес неизвестно за кем, как сделали вы. Тем более что у этого неизвестного была винтовка.
— Ничего особенного. Просто хотел помочь. Вы не будете возражать, если теперь я задам вопрос вам?
— А задавать вопросы у вас получается лучше, чем отвечать?
— Сейчас выясним.
Она кивнула.
— Тогда спрашивайте.
— Для вас это обычное занятие? Я имею в виду посещение спиритических сеансов?
— Господи, нет. — Она снова затянулась. — Это будет первый раз и, скорее всего, последний. Сидеть вокруг стола в темноте, держать потную руку незнакомого человека… Нет, не очень-то интересное занятие.
— Но ведь у вас здесь есть и знакомые. Сэр Дэвид, например. У меня создалось впечатление, что вы его довольно хорошо знаете.
— Дэвида? Я его знаю сто лет. Он был другом моего мужа. — Она помолчала. — Кстати, вы не сказали Дэвиду ничего такого, что могло бы его расстроить? Или сказали?
— Не припомню. А почему вы спрашиваете?
— Я могу ошибаться, но он вроде затаил на вас зло.
— Для меня это новость, — заявил я. — Вы сказали, он был другом вашего мужа. В прошедшем времени. Они уже больше не друзья?
— Муж погиб на войне.
— Мне очень жаль, — сказал я. Фраза прозвучала неубедительно и легковесно, как всегда бывает, когда речь заходит о кончине.
— Сожалеть тут не о чем, — сказала она.
