Я всегда думала, что, несмотря на все мои недостатки, я женщина разумная. Во всяком случае, мне так казалось до моего приезда в Мейплуайт. Так или иначе, когда они повернулись ко мне, я поступила куда менее разумно, чем могла надеяться. И чем госпожа Эпплуайт, конечно, могла от меня ожидать.
Я дико перепугалась. Натянула поводья, едва не свернув бедняге Шторму шею. Он развернулся, я его пришпорила, стегнула хлыстом разок-другой, как будто и впрямь помешалась.
Как же мы мчались! Шторм просто чудо — проворный, сильный, могучий: он несся, стуча копытами по земле, подобно мифическому зверю. Деревья так и мелькали перед глазами, тропа так и убегала из-под копыт. Я уже много лет не ездила верхом, не имела возможности почувствовать под собой лошадь, и если бы я не была в ужасе от страха, то наверняка была бы на седьмом небе от такой скачки, Я даже подозреваю, что седьмое небо было совсем рядом, невзирая на весь ужас моего положения.
Я приподнялась в стременах, оглянулась. И зря. Низкая ветка задела меня за плечо, и я кувырком вылетела из седла.
Точно не помню, как я упала, — на какое-то время потеряла сознание, а когда очнулась, поняла, что лежу на земле и что-то толкает меня в бок.
Шторм.
Сначала я решила, что так он проявляет хваленую лошадиную верность, но, когда он снова толкнул меня носом, поняла, что ему просто хочется сахара. С трудом поднявшись на ноги, я увидела, что, в общем-то, не пострадала. Все кости вроде бы целы.
Жеребец, корыстное животное, снова толкнул меня. Я дала ему несколько кусочков проклятого сахара и с трудом забралась в седло.
Торопиться как будто уже было некуда. Призраки меня, не преследовали. Все тело у меня болело. Я позволила Шторму самому выбирать темп, а затем, когда мы выехали на дорожку, ведущую к особняку, пустила его рысью. Я не видела змеи, пока Шторм не встал на дыбы и едва снова не выбросил меня из седла.
Не скажу точно, что это была за змея. Но, определенно, не гадюка — вероятнее всего, безобидный уж, да и перепугался он куда больше меня.
Но Шторм был вне себя. Он с шумом осел на передние ноги, задрал голову и затем молнией рванул по тропе, вовсю стуча копытами и напрягая свои крепкие мышцы. Поводья выскользнули у меня из рук, я еле держалась в седле, одной рукой обхватив его скользкую шею, а другой пытаясь поймать поводья. И тут мы вылетели из сумерек на освещенную солнцем зеленую траву. Я сообразила, что мы мчались по дорожке к Мейплуайту, когда мне наконец удалось схватиться за поводья.
