— Отвратительная, вульгарная девка, — прошипела она.
Я даже не смогла сказать то, что собиралась, — начала сильно заикаться.
Она потуже запахнула халат.
— Разбудить всех. Кричать и вопить, как ирландская прачка.
От стыда я вся покраснела.
— Да, я ужасно виновата, я…
— Ты вела себя просто безобразно. Что мои друзья обо мне подумают? Когда я сегодня проснулась, моей первой мыслью было тебя уволить.
Моей же первой мыслью было плюнуть в ее крошечные глазки.
А второй, уже менее привлекательной, но более разумной (увы!), было то, что с нею такой номер не пройдет. Я имею в виду плюнуть. Я напомнила себе, что терплю эту несносную женщину с определенной целью. Проработав у нее еще год, разумеется, если мы обе этот год переживем, я скоплю ровно сто фунтов и смогу как следует подумать и решить, чем буду заниматься потом.
Наверное, я все равно смогла бы плюнуть ей в глаза. И еще ударить по лицу мейсенской табакеркой. Обе мысли были на редкость привлекательны. Я могла бы оставить ее валяться на полу, как выброшенного на берег кита, собрать вещи, уговорить кого-нибудь довезти меня до станции и на первом же поезде уехать в Лондон.
Но я вспомнила те месяцы, когда сидела без работы, скудную холодную еду в крошечной комнатенке, голод, унижение и жуткое лондонское одиночество, которое калечит душу.
От таких мыслей невольно станешь трусихой.
Я ничего не сказала Аллардайс. Она тоже несколько секунд молчала. Что касается меня, то я слишком гордая и ни за что не стану умолять, чтобы меня не увольняли, но, с другой стороны, несмотря на гордость, я большая трусиха и не могу просто повернуться и уйти. А она, мне кажется, специально тянула время, чтобы показать мне, да и себе самой, как велика ее власть.
— Однако я, — наконец заговорила она, — хотя и с большими сомнениями, решила дать тебе еще один шанс. Я делаю скидку на твою молодость и очевидное невежество. Но предупреждаю. Если с этой минуты ты не будешь делать то, что я велю, я немедленно тебя уволю. И позабочусь, чтобы никто из приличных людей впредь не имел с тобой дела. Поняла?
— Да, — сказала я.
Она сощурила глазки, в которые я так и не решилась плюнуть, и поджала губы, которые я так и не смогла разбить.
— Обычно принято благодарить, когда к тебе проявляют доброту, — заметила она.
«Вот еще!» — подумала я.
— Спасибо, госпожа Аллардайс, — сказала я и прикинула, сколько слюны смогу накопить за год.
Но Аллардайс еще не закончила.
— Выбрось из головы своих дурацких призраков, — заявила она. — Твое поведение прошлой ночью непростительно. А обращение с сэром Дэвидом просто возмутительно. Ты извинишься перед ним при первом же удобном случае.
