Они поднял глаза.
Трайнис и Вадковский с серьезными лицами смотрели на него, словно он сказал невесть что сложное, требующее тщательного обдумывания.
Лядов удивился:
— Что вы молчите?
Ребята переглянулись.
— Гинтас, ты чего молчишь? — спросил Вадковский.
Трайнис с непонимающим видом сказал:
— Вообще-то нас никто не держит. И не вижу ничего вокруг, что могло бы…
Лядов спокойно кивнул:
— Знал, что ты это скажешь. Да, было другое время, было совершенно другое общество. Все так.
— Кстати, — воскликнул Вадковский, — а ты не читал книги тех времен о наших временах? Уверяю тебя — занимательное занятие. Половина авторов строила лучшие миры завтрашнего дня, то есть, наоборот, мысленно бежала к нам. Ты же хочешь сделать совсем обратное, если угодно — антифантастику. Я о таком еще не слышал.
— Фантастика… Не читал я древнюю фантастику. — Лядов поморщился. — Не люблю. Я не вижу смысла в спекуляции тенденциями и в квазиэкзистенциальном эскапизме.
— Поаккуратнее с терминами, — строго сказал Вадковский. — Среди нас есть неподготовленные люди и дети.
— А ты откуда знаешь? — Трайнис весело глянул на Романа.
— Представь, я кое-что читал, — сказал Вадковский. Он провел пальцем по рваным корешкам над головой.
— Интересно. Роман, и ты тоже хочешь убежать?
Вадковский рассмеялся:
— Нет. Но размяться не прочь.
— Мне много чего рассказывал этот знакомый, — не слыша их, продолжил Лядов. Речь его была медленной, он вкладывал в каждое слово больше, чем оно могло вместить. — Он жаловался, что нет настоящего материала. Недостаточно быть наблюдателем, если хочешь понять человека. Надо так или иначе влезть в его шкуру.
— И ты решил преподнести ему настоящий материал? — осенило Вадковского. — Поставить опыт на себе? Гениально! Молодец.
Лядов прояснившимся взором окинул Вадковского, мысленно взвесил что-то:
— Он тут совершенно не причем. Но ты прав, все получается именно так.
— Побег, — произнес Трайнис. — Странное слово. Я, конечно, не историк, но куда можно убежать? Зачем? Ага — непонимание, конфликт, сжигаем мосты!.. Все это лишь красивые жесты. Неумение идти на компромисс — это только неумение, и больше ничего. С возрастом проходит. Проще было написать на стене своей комнаты «свобода» и никуда не бегать — эффект тот же. По-настоящему были свободные те, кого не манили ночевки на вокзалах, езда автостопом и тому подобное. Кто не тратил время на борьбу за то, что и так всегда под рукой.
— Я об этом ничего не знаю, — заинтересовался Лядов. — Что ты имеешь в виду?
