— Да?.. — Лядов помолчал. — Интересно. Архетипы, они знаешь какие бывают?
— Двое суток, — размышлял вслух Вадковский. — Так. У меня в пятницу дело... А сегодня вторник. — Он подмигнул. — Отлично, успею.
Вадковский навалился локтями на синтезатор и задумался.
— Розовый бантик возьми, — негромко сказал Трайнис.
— Не мешай, — поморщился Вадковский.
— А желтый бантик возьми обязательно, — не унимался Трайнис.
Вадковский вздохнул и, сгорбившись, медленно, страшно двинулся на Трайниса, перебирая в воздухе воображаемыми когтями. Глаза его затуманились тупой целеустремленностью инкуба.
— Ай-яй-яй! — натурально завопил Трайнис, отодвигая в стороны лишнюю мебель и принимая стойку.
Вадковский, как слепой, прошел мимо озадаченного Трайниса, неожиданно нырнул вбок, сделав неуловимый выпад, и отскочил.
Трайнис стоял, изогнувшись на манер тореадора, и недоверчиво осматривал оторванный боковой карман, а детали табуретки раскатывались по столовой. Даже на кухне кое-что из мебели Лядов соорудил по древним рецептам. Вадковский лизнул ребро ладони и помахал рукой.
— Мяч я возьму, вот что! — воскликнул он. — Устроим межзвездный матч. Идея?
— Табуретку сооруди, прогрессор, — сказал Трайнис, посмотрев на Романа.
Вадковский оказался у синтезатора и затребовал табуретку. Лядов смотрел на его мускулистую спину и бицепсы:
— Рома, ты действительно собираешься в прогрессоры?
— Подумываю, ты же знаешь. — Вадковский осмотрел полученную табуретку.
— Я знаю, что ты, как и многие, увлекаешься околопрогрессорской романтикой. Десант, следопыты, астроархеологи... Значит, всерьез. И давно?
— Как тебе сказать... Что-то я не пойму. А, пять ножек. Разжав пальцы, Вадковский меланхолично уронил табуретку внутрь синтезатора и уточнил заказ.
— Раньше мне было просто интересно. Романтика, таинственные миры, смелые, сильные люди и все такое. А недавно узнал, что подхожу по психотипу. И я вдруг понял, для чего спорт этот мой и увлечение прогрессорством. Теперь хочу слетать в Центр: все выяснить на месте, ну и — поступить.
— Это в пятницу?
— Ага.
— Значит, будешь ты у нас специалистом по нелегальному кованию чужого счастья в особо крупных размерах, — задумчиво проговорил Лядов.
Вадковский поклонился:
— Да, в будущем. Годков через пять-десять. Почему, кстати, нелегальному? Схемы разные бывают. Например, теория Иноземцева... Как-нибудь расскажу.
— А на какой планете вы хотели бы работать, Роман Дмитриевич? — тоном корреспондента спросил Трайнис.
