А пленный в ответ: ну эту, вашу немецкую Жанну д'Арк. Которая во-он на том триплане летает, пилотирует, как богиня, вот меня сегодня сбила. У нас все про неё знают.
Рихтгоффен: это не девушка, это мой самолёт.
Пленный: не может быть.
Рихтгоффен:???
Пленный: Потому что только девушка может летать на самолёте такой гламурной раскраски.
Как известно, японский турист – существо вездесущее. Встречается повсеместно – от Парижа до арктических льдов и вершины Килиманджаро.
Так вот, заносит некоего японского туриста на Филлипины. Ну и рассказывают ему, что во-он в те джунгли ходить не надо. Сидит там солдат японский, тридцать лет уже воюет. Второе поколение полиции его ловит.
Естественно, турист идёт именно в те джунгли, находит соотечественника и пытается объяснить, мол – всё, кончилась война. А тот ему, мол я вас, турист-сан, конечно уважаю, но господин майор меня тут поставил, ему и снимать.
Что делает на этом месте нормальный турист?
Турист японский возвращается в Японию. И развивает бурную деятельность по поиску того самого майора. В чём ему помогает вся страна. В конце концов, майора находят – под другим именем, другой профессией. Тот немедленно извлекает из нафталина военную форму и едет на Филлипины. Мол, "Твоя война закончена".
Вообще-то, местные жители его собираются линчевать. Не даёт лично президент Маркос. Мол, пусть идёт.
Возвращается солдат, смотрит на Токио семидесятых. Потом говорит: "Тут хорошо. Но это – не моя страна".
Возвращается на Филлипины, является к начальнику полиции. Мол, я разрешите тут навеки поселиться. Тот только зубами скрипит. Впрочем, филиппинцы – народ отходчивый. Живёт солдат там сколько-то лет, потом уезжает в Южную Америку, скотину пасти. А потом возвращается в Японию – инструктором по выживанию.
Иногда его спрашивают, как он относится к своей напрасной войне.
Ответ: "Почему напрасной? Мы боролись за то, чтобы Япония стала великой страной. Она стала".
Байки штурмовиков
1.Всё ненужное на слом
1945 год. Сбит Ил-2. Пилот сажает самолёт на брюхо за позициями своих – и немедленно подвергается атаке собственной пехоты. Пехота ведёт себя странно: резво отдирает от самолёта реактивные снаряды. Попытка пресечь безобразие ничем не кончается.
По дороге на базу пилот пытается выяснить, что за ажиотаж.
Пехота мнётся, жмётся, потом с великой неохотой объясняет: ракеты-то ваши, говорят, сульфидином снаряжают, а он от венерических болезней просто диво как хорош.
