Матрица Manolo | страница 35

Я вдруг поняла, что с ужасом смотрю на телефон. Потом снова зазвучал тот же голос, доносившийся как будто издалека, поскольку я отодвинула трубку от уха. С опаской прижав трубку к уху, я стала слушать. Этот голос показался мне синтезированным на компьютере. Вроде тех, что говорят: «Пожалуйста, нажмите единицу или произнесите «один» прямо сейчас». Только на сей раз он сказал:

— Тик, тик, тик. Отсчет начался. Завтра утром, в десять часов, твое время закончится.

Из трубки раздались короткие гудки, и у меня свело живот. Забудьте все, что я говорила, когда утверждала, что чувствую себя в безопасности. Мне нужно было спешить, или, повторяя бессмертные слова Мита Лоуфа, я могу умереть.

Внутри у меня все сжалось, я зажала рукой рот и бросилась в ванну. Фарфор унитаза охладил мои руки, когда я в буквальном смысле слова обняла его, избавляясь от кофе, выпитого во время ланча.

Я с трудом встала и на дрожащих ногах подошла к раковине. Включила воду, наклонилась и выпила две пригоршни воды. Затем плеснула водой в лицо и взглянула на себя в зеркало.

Девушка, которая смотрела на меня оттуда, выглядела гораздо спокойнее, чем я себя чувствовала. Почему бы и нет? У этой девушки уже был план.

Вернувшись в комнату, я порылась у себя в столе и нашла визитку, которую мне дала Мел. С агентом Брейди и самой Мел мне не повезло.

Теперь я возлагала все свои надежды на Эндрю Гаррисона.

Я аккуратно набрала номер и затаила дыхание. Два гудка, три.

После третьего кто-то взял трубку, и я услышала нетерпеливый голос:

— Алло?

Я едва не упала в обморок от облегчения.

— Мистер Гаррисон? Энди? Меня зовут Дженнифер Крейн. Я подруга Мелани Прескотт. И — о господи — мне ужасно нужна ваша помощь.

Я выключаю компьютер и встаю из-за письменного стола в стиле «чиппендейл». Совершенно обнаженная, я рассеянно разгуливаю по своему номеру в «Уолдорф-Астории», а в голове у меня мечутся самые разные мысли.

Мои пальцы скользят по шелковой обивке диванчика, задерживаются возле вазы с цветочной композицией из лилий и роз, стоящей на кофейном столике. Номер роскошный, с настоящей старинной мебелью и великолепными драпировками, и я наслаждаюсь комфортом, как голодный — обильной трапезой.