— Будь проклят твой мятежный Франклин! Его давно нужно было повесить!
Я спустился вниз.
— О боже, кошель куда-то делся. А, вижу, он упал. — Растерянно посмотрев вокруг, я взглянул на этого маячившего в полумраке Голиафа с той искусной притворной беспомощностью, которую испытывало на мне множество девиц. — Сколько ты проиграл, три шиллинга?
— Четыре, клянусь Богом!
— Значит, втройне будет…
— Да, ты должен мне десять!
— Твои руки длиннее моих. Может, попробуешь достать кошель?
— Дотягивайся сам!
— Я могу лишь коснуться его кончиками пальцев. Надо бы найти какой-нибудь багор или хоть палку.
Я стоял, старательно изображая полную беспомощность.
— Ну и наглый же ты, американец… — Он опустился на колени и сунул голову в трюм. — Тут вообще ни черта не видно.
— Там, справа, неужели ты не видишь, вон там серебро поблескивает? Вытяни руку, насколько сможешь.
Хмыкнув, он опустился в люк по грудь и начал шарить внизу рукой.
Тогда я собрал все силы и одним толчком помог ему перевалиться через край. Даже нижняя половина тела Неда оказалась тяжеленной, как мешок с мукой, но в итоге это сыграло мне на руку. С громким всплеском он рухнул в грязную трюмную воду, и, не дав ему опомниться и позвать на помощь, я быстро закрыл люк и задвинул засов. Батюшки, какие цветистые выражения понеслись снизу! Чтобы заглушить их, я перекатил на этот люк несколько бочек с водой.
Потом я достал свой кошель оттуда, куда на самом деле спрятал его, — из-за бочек с галетами, — сунул за пояс и, засучив рукава, поднялся на шкафут.
— Ну что, судовой колокол уже пробил полдень! — крикнул я. — Где же мой противник, во имя короля Георга?
Поднялся хор голосов, призывающий Большого Неда, но ответа не последовало.
— Может, он спрятался! Не стану винить его за то, что он расхотел встречаться со мной.
Для виду я бодро молотил кулаками воздух.
Малыш Том сердито сверкнул глазами.
— Клянусь дьяволом, я готов сразиться с тобой.
— Ну уж нет. Я не собираюсь драться с каждым моряком на этом корабле.
— Нед, — заорал Том, — выходи же да вздуй хорошенько этого хитрого америкашку, как он того заслуживает!
Но ответа никто не дождался.
— Интересно, не вздремнул ли он на брам-стеньгах?
Я задрал голову, насмешливо взглянув на мачты, и с изумлением увидел, что Малыш Том начал карабкаться наверх, продолжая кричать и обливаясь потом.
Я нервно прохаживался по палубе, как нетерпеливый драчун, а потом, сочтя, что достаточно показал свою смелость, обратился к Смиту:
