Лежишь в общей куче на ком-то слабо шевелящемся и тяжело дыша, с тоской и эмоциональным надрывом лихорадочно думаешь… Вот что за хрень?! Господи, и зачем мне все это?! Вот какого хуля, я поперся в это военное училище?! Оно мне надо?! Сидел бы сейчас в каком-нибудь гражданском институте на «галерке» уютной аудитории, незаметно для лектора сосал бы вкусное «жигулевское» пиво уже из 3-й бутылки, расписывая партию увлекательного преферанса. И старательно протирая джинсы на персональной заднице, бросал бы откровенно похотливые взгляды на загорелые стройные ножки смазливой девчонки… Эх, красота…
Звучит отвратная команда: «Рота, строится!» Твою то мать, а вставать из приветливой и комфортной дорожной пыли так не хочется! Лежал бы себе тут «недвижимым телом» прямо до пенсии… но, надо вставать.
Опираясь на крепкую руку, протянутую чеченцем Золманом, нехотя отрываю свою задницу от горячей и рассохшейся на многочисленные трещины земли. Лето на Урале, жара за 30-ть, а у нас КМБ! Сбылась мечта идиота! You are in army now! Так мне и надо! Дураков надо учить…
Ладно, сопли вытерли, желчь сплюнули, дурные мысли в сторону! Выжили и, слава Богу! Мужики! Мы — мужики! Мужчины, а не какие-то там дохлики!!! Добежал до финиша?! Значит, я могу! Сумел! Добежал сам, самостоятельно… Вынес! Сдюжил! Кстати, а почему у меня в руках два автомата?! Это я еще второй автомат доволок?! Оп-па! Да я еще и герой — помог ближнему?! Есть повод для гордости! Живем, парни!
— Мужики, чей автомат?! Заберите, за ради Бога…
Вот именно тут — на финише бесконечной дистанции проклятого марш-броска на 10 километров до нас впервые дошла вся гениальность армейского уставного порядка — нашивать на все предметы военной амуниции таблички с фамилиями их владельцев.
После пересечения линии финиша и при маломальском возвращении личного сознания в персональную тушку, курсанты-первогодки (в обиходе «минуса») немного отдышались, щедро размазывая слюни, сопли, вперемешку с недавним завтраком по своим щекам и рукавам гимнастерок. Наличие носового платка с успехом заменяла личная пилотка, реже — пилотка соседа, еще реже — портянки, причем, исключительно свои и никак иначе, …если чужие, то лишь в результате фатальной ошибки.
Итак, перед построением мы начали вытаскивать из общей кучи армейской амуниции, хаотично сваленной на финише, «свои» мешки, «свои» противогазы и «свои» автоматы, сравнивая при этом увлекательном процессе сортировки, свою фамилию с фамилией, написанной на бирках, накрепко пришитых суровыми нитками к брезентовым сумкам противогазов и внешней стороне вещмешков.
