– Знаешь, Андрюша, – говорила она, – там есть поляна – вся в цветах. А за ней – пропасть, и весь город как на ладони. Если бинокль с собой захватить, то можно увидеть и Пятачок, и клинику Лагранж… А неподалеку от того места стройку затеяли… Очень жаль.
– А что строят?
– Не знаю, – пожала плечами мать. – Кто-то говорил – кафе над пропастью. Как будто другого места найти нельзя.
– Но это же красиво, мам, – возразил Андрей. – Оттуда, наверно, можно будет увидеть весь наш город.
– Эта стройка испортит все, – с непонятным раздражением возразила мать. – А вид оттуда и так красивый, каждый может подняться на фуникулере и любоваться сколько душе угодно.
– Возьмешь меня туда?
– Приедет отец – поедем втроем.
– А у нас бинокля нет.
– Мы купим его, – пообещала мать, – непременно купим, самый лучший, морской. – Глаза ее при этом были печальны.
– Что мы будем делать в горах?
– Будем гулять. Костер разведем. И будем вспоминать о прошлом.
Когда кабина фуникулера исчезла из вида, Андрей достал из нагрудного кармана рубашки фотографию отца, с которой никогда не расставался, и долго рассматривал ее. Карточка изрядно потерлась, уголки загнулись. Зойка сняла Сергея ночью, инфразором. Совсем юный, похожий на мальчишку, он стоял у костра, задумчиво глядя на котелок, в котором закипала уха. Позади поблескивала широкая гладь Волги.
Андрей любил вглядываться в глаза отца на этой фотографии. Отец глядел прямо и строго, а губы его, казалось, вот-вот сложатся в усмешку. Это фото Андрею нравилось больше тех, парадных, с большим скопищем народа: на них капитан Торопец выглядел слишком торжественно.
Разглядывая фотографию, Андрей начал грезить, как он встретится с отцом. Это должно случиться скоро, очень скоро, нынешней осенью. Они придут сюда с мамой и станут ждать с утра. Чудесные лучи, о которых рассказывала мама, вспыхнув в районе звезды Проксима Центавра, пронзят космическое пространство, как игла протыкает туго свернутый рулон, чтобы закончить свой путь здесь, на Пятачке, на полигоне синтеза.
Мгновение – и отец возникнет перед ними на ровном, как стеклышко, поле, окруженном генераторами. Вон, на том самом… Он вернется со звезд в оранжевом скафандре. Увидит их издали, махнет рукой, улыбнется. В тот момент защитное поле, конечно, разомкнётся, и они побегут навстречу друг другу. Отец подхватит его на руки и высоко подбросит в воздух, а мама будет стоять рядом.
Только нужно не пропустить тот день и час, когда отец вернется.
