Он давно уже отличал одного белкового от другого, в полете каждый из них обрел индивидуальные черты. Они перестали быть для него совершенно одинаковыми, как в начале полета или там, на лунном космодроме.
Мысли капитана все чаще обращались к Земле. Думать о родной планете было и сладко, и чуточку тревожно. Земля казалась дымкой, сном, и только сила воспоминаний да еще видеозаписи возвращали ее к реальности. И тогда он тосковал по оставшимся друзьям, по ласковым рукам Зойки, по ее смеху и глазам. Часто во сне грезился сын, которого не видел.
Еще два года до их встречи. Два года в режиме крутого торможения, затем остановка и немыслимый прыжок через пространство. Говоря словами Зойки, он нырнет в холодный космос близ Проксимы Центавра, с тем чтобы вынырнуть на Земле, в поле синтеза, под силовым колпаком Пятачка. «И уйду я в туман, не боясь, не печалясь, отирая со лба вековую усталость, чтобы вынырнуть снова, прорезавши дали, на каком-то витке бесконечной спирали…»
Особенно трудны оказались первые дни торможения. Полы и потолки во всех отсеках корабля как бы поменялись местами, и к этому нужно было привыкнуть. Перегрузки были настолько велики, что капитан порой чуть ли не терял сознание. Тогда ему помогал головной манипулятор. На пятом году полета у белковых, составляющих экипаж «Анастасии», начали проявляться эмоции, вовсе не запрограммированные их создателями. Возможно, этому способствовала обстановка на корабле: внешне монотонная, она была полна неожиданностей и часто требовала принятия мгновенных решений.
Особенно привязался к капитану Орландо. Много времени они проводили вместе, либо обсуждая какую-нибудь проблему, либо просто беседуя.
* * *
Когда Андрей немного подрос, он стал часто ходить к Пятачку один, без матери, тем более что Зоя Алексеевна была очень занята в школе. Она переквалифицировалась и с нового учебного года преподавала в старших классах. Это была важная перемена в ее жизни. Работать пришлось много. Зоей руководило желание стать вровень с Сергеем.
Шло к концу лето, безмятежные солнечные дни. полны. Через несколько дней начинались школьные занятия, она подолгу просиживала за столом, готовясь к урокам.
Андрей ежедневно ходил к Пятачку.
Забравшись на холм, он мог часами рассматривать комплекс, наблюдать за его таинственной жизнью. Ученые трудились над аппаратурой, что-то непрерывно отлаживали, проверяли. Иногда из исполинского генератора, похожего на средневековую башню, которая стояла рядом с полигоном синтеза, вдруг выскакивала длинная голубая искра, почти невидимая в дневном свете.
