Как же хочется, чтобы у подруги все было хорошо! Настена доверчивая и наивная. Таких, наверное, больше не найти. Глупый Смолкин, неужели он не догадался, что это и есть его единственная половинка, с которой он станет полноценным мужиком?!
От переживаний и дум ее отвлек звук раздираемой бумаги. Малыш! Она про него совсем забыла. Но тот не стал о себе напоминать. Он прокрался к тумбочке, на которой лежал толстый кожаный портфель журналиста Смолкина, битком набитый всякими документами. Предполагать, что мальчуган станет мирно взирать на бумажки, было бы противоестественно. Петюня выудил половину, уселся на ковер и принялся методично рвать документы на мелкие клочки.
– Что ты делаешь?! – испугалась Люся, пытаясь спасти то немногое, что осталось.
– Лву, все лву, – признался малыш, довольный тем, что нашел интересное занятие.
– Вот и я все вру и вру, – вздохнула Люська и принялась следом за целыми листами собирать мелкие клочки. – Может быть, остановимся оба?
– Мошет, – согласился мальчуган, продолжая уничтожать содержимое портфеля Смолкина.
Люся не растерялась и кинулась к телевизионной стойке, где лежали гламурные журналы.
– На, лви! – Она сунула разноцветную стопку малышу, и у того сразу загорелись глазки.
Некоторые документы спасти все же удалось. Люся разложила на столе клочки и попыталась составить их в единое целое. Бедный Федор, бедная она! Он устроит настоящий скандал! Впрочем, в ее плане дикая ссора и стояла последним пунктом. Ясное дело, что без драки и битья посуды не заканчивается ни одна семейная сцена.
– У! У! – закричал Петюня, тыкая пухлым пальчиком в фривольную картинку.
Люся поморщилась, что с него взять: мужик – он и в детстве мужик. На фотографии, заинтересовавшей мальчугана, загорелая длинноногая блондинка в бикини демонстрировала окружающим великолепное тело со всеми надлежащими выпуклостями.
– Ты не оригинален, – заметила Люся, отбирая у Петюни журнал.
Не хватает только, чтобы ее обвинили в развращении младенца. Придется с ним заниматься чем-то более пристойным. Ага, она собиралась пойти на улицу! Помотыляться с карапузом во дворе перед окнами Глеба. Дома он или нет, Люся не знала. То он дежурит, то нет, его график не поймешь, но лишний раз промелькнуть перед ним хотелось. Самой промелькнуть, да и его увидеть.
Немного смущало то, что она не сумеет объяснить Глебу, что это не ее ребенок. Сурдоперевода Люся не знала. Вот если Глеб выйдет во двор, то тогда она ему все объяснит. Люсе давно этого хотелось, хотя она подозревала, что не всякий мужчина поймет то, в чем она признается. Мнимый брак! Укрощение строптивца! Брачная ловушка для холостяка! Да что угодно, как бы оно ни называлось, все может быть воспринято неоднозначно. Не так, как ей бы хотелось.
