– Гаврик, дорогой, извини! – Вика засмеялась, извиняясь. Но Державину понравилось то, что она назвала его дорогим, и он простил ей глупый смех. – Я не думала, что это ты стоишь под балконом! Мне послышалось, что это кошки вопят.
– Так значит, мой голос ассоциируется у тебя с кошачьими воплями?! – возмущенно вскинул брови Державин. – Конечно, у Виноградова солидный бас, куда мне до него.
– Что это у тебя? – Виктория решила перевести разговор на другую тему и схватилась за книгу. – Женский роман?! Ты читаешь романы?
– Так, одна знакомая подарила, – соврал Гаврик, протягивая книжицу девушке. – Подписала зачем-то, – и он раскрыл нужную страницу.
– Ой! – обрадовалась Виктория, читая подпись. – Она тебя любит и целует, надо же!
Гаврик ухмыльнулся, нужного эффекта он добился без особых усилий. Виктория книгу забрала, якобы почитать, но на самом деле, как думал Державин, чтобы досконально изучить подпись. Жаль, что он не поставил после «Люблю, целую Лена» какое-нибудь громкое имя. К примеру – Софи Марсо. Или любить и целовать его вполне могла бы Анжелина Джоли, Верочка из соседнего подъезда. Окрыленный первым успехом, Гаврик не выдержал и пригласил Викторию пойти поплевать на крышу. Она не оценила его романтический порыв и плевать отказалась. Сказала, что боится высоты, да и не может далеко отходить от балкона. Елена Павловна спала неспокойно и нервно, несмотря на значительную дозу снотворного, выпитого ею после наводнения в собственной квартире. Пришлось сидеть на лавочке и рассуждать о смысле жизни. В принципе эти посиделки можно было бы назвать свиданием, слишком в интимной обстановке они проходили: теплый вечер, ласковый ветерок, сгущающиеся сумерки.
Но одинокая пенсионерка Сидоркина, которой надоело блуждать по двору, неожиданно присоединилась к ним и подключилась к беседе, отстаивая свое мнение по поводу того, что в стране все перевернулось с головы на ноги. У пенсионеров – собачья жизнь, а у собак – такая, какая должна была быть у пенсионеров. Умозаключения пожилой дамы имели свой резон. Виктория почему-то сразу подумала не о собаках, а о коте Тимофее, который мало того, что живет на всем готовом, обласканный своей хозяйкой, так еще позволяет себе пакостить близкому человеку. А собачья жизнь не только у пенсионеров, но и у некоторых обманутых девушек, собирающихся разводиться. Последние слова пролились на душу Гаврика как бальзам на рану. Он был готов расцеловать Викторию и пенсионерку Сидоркину, благодаря которой Виктория «раскололась» и выдала свои стратегические планы. «Срочно, – соображал Державин, глядя на девушку, – срочно нужно приниматься за выработку программы по обольщению Виноградовой». И на следующий день решил бежать в библиотеку.
