Это уже было более интересно, и Голованов слушал, не перебивая.
– А мое первое впечатление увиденного, должен тебе заметить, еще не давало осечек, – между тем продолжал Маурин. – То ли какая-то собачья интуиция выработалась за годы работы в МУРе, то ли это дано от Бога, но могу тебя уверить, что я в девяноста случаев из ста оказывался прав.
«Так почему же в таком случае Самсонов?!» – хотел было спросить Голованов, однако Маурин уже давал ответ на этот невысказанный вопрос:
– И если бы все факты доказательства вины Самсонова, правда косвенные, не были повернуты против твоего генерала и если бы молодой, но ушлый следок из прокуратуры не вцепился в эти факты, как собака в кусок мяса, то мы бы этот клубок еще разматывали, разматывали и разматывали.
– А что, собственно, за факты? – насторожился Голованов, не в силах припомнить что-нибудь криминальное из того, о чем рассказал ему Самсонов.
– А он что, постеснялся сказать тебе об этом? – хмыкнул Маурин. – Ну что ж, понимаю генерала. Даже намеком не желает замарать свою честь в глазах других людей.
Он разлил водку по стопкам, поднял свою, приглашая гостя сделать то же самое.
– Ну, за твоего генерала! Чтобы не залетел на зону, как черный ворон в клетку. А то ведь не приживется там со своим генеральским гонором, и еще одна номерная могилка появится на лагерном погосте.
Он опустошил свой стопарь, поставил его на стол и, забыв закусить, произнес:
– Должен тебя сразу предупредить, что те карты, которые легли против твоего генерала, в руках следока оказались козырными и выставлять против них было практически нечего.
– А точнее?
Однако Маурин даже на оперативках у начальника МУРа оставался верен своей привычке пространного изложения вопроса, а тут и вовсе попался благодарный слушатель.
– Ты помнишь, что сказал Воланд относительно москвичей, когда появился на Патриарших прудах? Так вот, он сказал, что это, в общем-то, хорошие люди, но их испортил квартирный вопрос. И он был, пожалуй, прав. Уголовное дело по факту убийства Самсоновой было построено именно на квартирном вопросе.
Он все-таки закусил огурцом с колбаской и, довольный, причмокнул губами.
– А теперь слушай главное. Сам-то генерал где-то на Урале служил, а в Москве снимал небольшую однокомнатную квартирку для дочери, которая уже заканчивает Плехановку. И как только он вышел в отставку, они с женой перебрались в Москву, надеясь приобрести здесь недорогое вторичное жилье. Ну, а цены сейчас сам знаешь какие, и тут-то он вспомнил о родственной, можно сказать, душе, которая жила в Москве.
