Езда по автобану была не утомительна, а наоборот. составляла удовольствие. Скорость в Нидерландах ограничивалась 120 километрами, но большинство машин и особенно с немецкими номерами, ехали гораздо быстрее. Семён не хотел нарушать правила, так как понимал, что штраф может быть больше, его месячного содержания. Амстердам, с его каналами, узкими набережными, массой машин, место для стоянки которым, нужно искать, и если в Германии, платные стоянки только в центре города, то здесь таких улиц нет.
Нашли место на улице в центре города, заплатили за несколько часов вперёд и пошли гулять. Амстердам — город смешанной архитектуры от барокко до мавританского стиля, от ампира до классицизма.
— Почему такое разнообразие? — спросила Вера.
— Город мореплавателей и должен отражать всю мировую архитектуру.
— Ты прав, и народу здесь разного со всего мира.
— Да это большинство туристов.
В центре города на узких средневековых улочках разместились магазины, рестораны, автоматы с различными печёными, жаренными продуктами, бистро и всё чего душа пожелает. За вокзалом, похожим на готический дворец, находились улицы красных фонарей. Семён сказал Вере, что хотел бы посмотреть.
— Что, я голых б…й не видела? И как мы объясним это безобразие Рите? И тебе там нечего делать, если давно не видел, сегодня покажу.
Семён заупрямился:
— Ну что ты всегда хочешь, чтобы я поступал по твоему разумению?
Ты с Ритой пойди в музей мадам Тюссо, говорят, что он здесь не хуже чем в Лондоне, а я пойду прогуляюсь. Два часа вам хватит и мне с головой.
— Хорошо, разошлись.
Была средина дня, над окнами и дверями горели неоновые огни, изображающие сердца, обнажённые тела и просто гениталии. По улицам шло множество людей и одиночек, и групп с экскурсоводами, которые что-то разъясняли на всех языках мира. Семён подумал, что разъяснять здесь нечего и так всё ясно. В окнах, расположенных всего в пятидесяти сантиметрах над асфальтом сидели, как правило, по две обнажённые «девушки». Прикрыто было только срамное место, а у некоторых и об этом не позаботились. Груди, что не отвисали, не прикрывались, а у тех, кто постарше, подтягивались выше. Позами и жестами они зазывали мужчин. Одна «девушка» показывала непристойные движения большим пластиковым фаллосом. Иногда кое-кто из жаждущих заходил в дверь рядом с окном. Семён уже жалел, что не пошёл вместе со своими, но деваться уже было некуда, и он походил ещё вокруг кварталов с выставленным на продажу живым мясом. Женщины, которых жизнь толкнула на торговлю своим телом, представляли жалкое зрелище, а сама обстановка, напоминающая зоопарк, была отвратительна. Времени оставалось много и в довершение, Семён зашёл в "Музей секса".
