Он уставился на меня пустыми глазами:
— Но что мы должны делать?
— Господи,— рассердился я,— вы капитан, вы скажите нам, что делать.
— Что бы вы предложили? Я вздохнул:
— Во-первых, поднял бы вашего бывшего капитана с пола и отнес его в каюту. Затем раздел бы, обмыл, одел надлежащим образом. После чего связался бы с пароходством и доложил о случившемся. Тем временем я займусь дамами.
— Есть, сэр,— отчеканил старпом, довольный, что нашелся человек, отдающий команды.
— Да, и если будет решено хоронить его в море, постарайтесь сделать это ночью, иначе дамы впадут в черную меланхолию.
— Есть, сэр,— ответил старпом.— Я все устрою.
Я прошел в салон, где меня встретили слезами и вопросами о здоровье кумира.
— Леди, боюсь, у меня дурные новости. Наш любимый капитан покинул нас. Однако...
Меня прервали душераздирающие причитания. Дамы припадали друг к дружке, плача навзрыд. Они были так потрясены, точно умер кто-то из самых близких им людей. Мне доводилось слышать про то, как люди в отчаянии ломают себе руки, теперь я впервые увидел это собственными глазами. Они дали выход горю, совсем как это заведено в Греции, демонстрируя свою беззаветную любовь к капитану. Я подозвал бармена, который явно был огорошен не меньше всех нас.
— Бренди для всех,— шепнул я ему,— да побольше.
Когда в дрожащих руках у каждой дамы появились бокалы, где слез было столько же, сколько бренди, я обратился к ним.
— Леди,— начал я, чувствуя себя, точно Рональд Рейган, вознамерившийся посягнуть на одну из ролей в трагедиях Шекспира,— прошу внимания.
Послушно, словно дети, они обратили ко мне лица с размазанным по щекам зеленым и синим гримом и слипающимися от слез веками.
— Наш любимый капитан ушел из жизни,— продолжал я.— Это был милейший, добрый человек, нам будет страшно его не хватать. А сейчас попрошу вас поднять бокалы и выпить, поминая этого чудесного человека, однако в то же время попрошу вас запомнить три вещи. Во-первых, капитану отнюдь не хотелось бы, чтобы мы страдали, ибо он делал все, чтобы мы были счастливы.
Миссис Мидоусвит громко всхлипнула, но остальные леди зашикали на нее, чему я был только рад.
— Во-вторых, я внимательно наблюдал за ним и могу заверить вас, что он умер, не испытывая никаких мук. Не такой ли смерти мы пожелали бы своим самым дорогим и близким, да и самим себе, когда пробьет этот час?
Я услышал утвердительные возгласы.
— В-третьих, когда все вы отправились на берег, я позавтракал вместе с капитаном, и в разговоре со мной он признался, что благодаря вашему присутствию на борту его последнее плавание явилось для него особенно отрадным и памятным. Более того, он подчеркнул, что затруднился бы ответить, спроси я его, какая из дам пришлась ему больше по душе.
