— Вы по-прежнему... э... поддерживаете связь с сиротским приютом? — спросил я, надеясь услышать продолжение ее истории.
— Поддерживает связь? — рассмеялся Жан.— Да она, по сути, содержит его!
Сестра Клер покраснела.
— Я только помогаю,— твердо произнесла она.— Еще бы не помогать, ведь такова воля Господа.
Наступила небольшая пауза; я пытался представить себе, каким образом Всевышний внушил монахине мысль заняться азартными играми.
— Итак,— заговорил я снова,— вы покинули Вулвергемптон и приехали в Сан-Себастьян.
Она кивнула:
— Да, это было шесть лет назад. Я немного разбиралась в садоводстве, и мне поручили управлять их маленькой фермой. Первое время мне пришлось нелегко, ведь я ничего не знала про коров и свиней, даже про кур, но я быстро освоилась. В свободное время водила детей на прогулки или устраивала для них игры, эти занятия мне больше всего нравились. Вы даже не представляете себе, какие там были милые дети, и я стала специально выращивать кое-что для них, например сладкую кукурузу и клубнику; они просто обожали эти лакомства. Я была очень счастлива, но все равно, понимаете, чувствовала, что у Господа припасены для меня еще задачи.
Она управилась с дыней и откинулась на спинку стула, задумчиво глядя на свою тарелку. Потом подняла глаза, сияющие, будто озаренные солнцем сапфиры.
— И вот однажды Всевышний приступил к раскрытию того, что им было предначертано для меня. Помню, я встала рано утром: до мессы нужно было сделать кое-какие дела. Управилась со всем так быстро, что еще оставалось время, и после завтрака я решила прополоть клумбы под окном сестры Мари. Я разбила там небольшой цветник, зная, как сестра Мари любит цветы, однако за делами на ферме малость забыла про него. Одуванчики очень хороши в салате, но совсем не красят бордюры цветников. Помню, день выдался жаркий и окна кабинета сестры Мари были открыты, так что я слышала все, что там говорилось. Уверяю вас, я вовсе не любительница подслушивать. На самом деле, как только я услышала голоса, хотела дать знать о себе и удалиться, но первые слова заставили меня похолодеть, и я застыла на месте, поверьте мне, будто в трансе.
Теперь-то я точно знаю, что сам Господь того пожелал, но тогда я об этом не подозревала. Обращаясь к сестре Мари, мэр Сан-Себастьяна говорил: «Таким образом, сестра Мари, боюсь, что, если вы не сможете пристроить к. приюту новый флигель, придется вам куда-то отправить часть детей». Можете себе представить, какой ужас меня охватил! Расстаться с детьми, большинство которых прожили у нас не один год, которые привыкли воспринимать приют как родной дом, а нас как родителей, было просто немыслимо. Сестра Мари, естественно, ответила мэру, что о строительстве нового флигеля не может быть и речи, мы и так еле сводим концы с концами. Мэр был добрый, порядочный человек, он сказал, что все понимает и знает, что дети не страдают, хотя им и приходится спать по шесть человек в одной комнате. Однако местный совет постановил, что это негигиенично и недопустимо. Уходя, предупредил сестру Мари, что будет ждать ее ответа три недели, до следующего заседания совета. Можете себе представить мое отчаяние! Я знала, что сестра Мари ничего не сможет сделать и что нам придется расстаться с частью детей. Боюсь, я оказалась так слаба, что горько расплакалась. А когда пришла в себя, подумала, что Господь не допустит такого несчастья, и обратилась к нему с молитвой за указанием. И тогда произошло первое чудо.
