Очень быстро прочтя письмо, он кинул его на разделявший нас стол и спросил:
— Вы знали, что она больна?
Я покачала головой.
— Когда в последний раз вы получали от нее известия?
— Месяца четыре-пять назад. Она не любит писать писем. — Я подняла на него глаза и сказала с ожесточением, глотая комок в горле: — Этому письму почти целый месяц. Оно пролежало в квартире, и никто не потрудился переслать его мне. Может быть, она умерла, а меня не было там, и она думала, что я просто наплевала на нее!
— Если б она умерла, — сказал Стивен, — мы бы об этом непременно узнали. А сейчас перестаньте плакать, для этого нет времени. Первейшая наша задача — это чтобы вы как можно скорее вылетели на Ибицу, а перед тем сообщить… — он опять взглянул на письмо, — …мистеру Педерсену, что вы прибудете. Все прочее неважно.
Я сказала:
— Я не могу лететь, — и рот мой приоткрылся, а нижняя губа задрожала, как у десятилетней девочки.
— Почему вы не можете лететь?
— У меня нет денег на билет.
— Ну, детка, это уж моя забота.
— Но я не могу позволить…
— Прекрасно можете, а если уж вас так распирает от гордости, отдадите мне долг лет через пять, а я с вас взыщу проценты, чтобы доставить вам удовольствие. Теперь же, ради всего святого, хватит об этом! — Он уже тянулся к телефонному справочнику, проявляя совершенно на него не похожую деловитость. — Паспорт у вас при себе? Так, приставать со всякими глупостями, вроде прививки от оспы, к вам не будут… Алло? «Бритиш эруэйз»? Я хочу забронировать место на первый же рейс до Ибицы! — Он улыбнулся мне, все еще боровшейся со слезами и собственным характером, но уже значительно приободрившейся. Что может быть лучше в минуты душевного кризиса, чем передать все на волю и попечение большого и доброго мужчины.
Взяв карандаш и придвинув к себе бумагу, он стал записывать:
— Да. Когда? Прекрасно! Забронируйте, будьте любезны! Мисс Ребекка Бейлис. А на Ибицу он когда прибывает? И номер рейса, пожалуйста. Большое спасибо. Спасибо. Да, в аэропорт я отвезу ее сам.
Он положил трубку и стал не без удовольствия разглядывать неудобочитаемые каракули, оставленные его карандашом.
— Значит, так. Вы вылетаете завтра утром, в Пальме пересаживаетесь на другой самолет, на Ибицу прибываете около половины восьмого. Я отвезу вас в аэропорт. Нет, только не начинайте опять спорить! Мне будет спокойнее, если я собственными глазами увижу, что вы идете к трапу. А сейчас мы пошлем телеграмму мистеру Отто Педерсену… — он опять взял в руки письмо, — на виллу «Маргарета» в Санта-Катарине, сообщим ему, что вы вылетаете.
