Даже следствие по тому делу проводилось.
— А не знаете, когда утопился тот аквалангист?
— Должно быть, в тот самый день, когда парнишку выловили, когда мы с вами в толпе встретились. Говорят, что уже два дня в воде пролежал.
— Тогда это не убийца.
— Что пан этим хочет сказать?
— Рабинович, я могу вам доверить одну тайну?
— Конечно, как швейцарскому банку.
Якуб закатал левую штанину джинсов и снял носок. На коже синяком отпечатались следы костлявых пальцев, которые вцепились в него с силой клещей.
— О боже! Откуда это у пана?
— Этой ночью я был здесь. Опустил ногу в воду, и ОНО меня схватило.
— Пан не шутит?
— Не-а. В виде доказательства я держу в банке немного того зелёного вещества, что снял с собственной ноги.
— И что же это, позвольте спросить?
— Размокшая зелёная плесень.
Пенсионер-учитель глубоко задумался и с нескрываемым волнением спросил:
— Вы уверены, что это был не аквалангист?
— Я ударил того сукина сына топором со всей силы. Если это был человек, то у него должна была остаться огромная дыра в черепе. Да и чтобы тянуть меня с такой силой, человек должен быть сам крепко привязан ко дну.
— Напоминаю, что мы живём в двадцатом веке.
Якуб припомнил, как он снимал порчу ведьмы, как боролся в тёмных, мрачных лесах со жрецами Световида, как в подземельях Мавзолея вбивал осиновый кол в сердце Ленина, причём дважды. Да, жизнь в двадцатом веке была роскошью, которую не каждый мог себе позволить. Роскоши в жизни Якуба не было, но он жил полноценной жизнью, жил, а не существовал.
— Вы мне не верите?
— Не обижайтесь, но, честно говоря, не очень.
— Что ж. У меня нет возможности предоставить сейчас пану больше доказательств, подтверждающих мою правоту. Хотя... Может, встретимся сегодняшней ночью?
— Хм... Я согласен. Где и когда?
— Возле кафетерия. Ровно в одиннадцать.
— В двадцать три ноль-ноль? Хорошо. И что же мы будем делать?
— А мы пойдём к тому самому месту и опять попробуем окунуть ножки.
— А позвольте вас спросить, кто из нас будет рисковать жизнью?
— Я. Или вы. Может пан принести с собой багор?
— Ну я вообще-то не вожу с собой на курорты багор, да и дома не держу ничего подобного, кроме огнетушителя.
— Эх, интеллигенция... Знаете, Рабинович, вам невероятно повезло! Один такой багор как раз висит на противопожарном стенде при главном учительском корпусе в самом центре санатория.
— Но ведь, позвольте заметить, это же... это же будет самая настоящая кража.
— Спокойно! Перед рассветом вернёте, если всё будет хорошо.
