В бараке снова настала тишина. Гномы с трудом переваривали такую новость, для них обман короля был неслыханной дерзостью.
— Причём, если вас спросят, то вы все действуете по моему приказу и перевозите живность, — я сказал, возвращаясь на своё место.
— Вы готовы пожертвовать своими руками и головой ради осуществления плана? — поинтересовался один из Старейшин. — Если король узнает об этом, ни первое, ни второе вам не сохранить, это я вам обещаю.
— Как правильно высказался мастер Дорн, у нас нет вариантов, — внешне спокойно ответил я, но внутри при упоминании об отрубании рук и головы содрогнулся, все мои части тела были мне очень дороги. Если бы не недавний разговор с Дарином, — подумал я, смотря на ошеломлённых гномов, — наверно я бы и не решился так рисковать, теперь же, у меня нет ни малейшего сомнения в правильности своего поступка».
— Что ж, рисковать вам тан Максимильян, — внезапно хриплым голосом отозвался со своего места Дарин, — голосуем за план тана.
Понятное дело, все проголосовали единогласно, вся ответственность за это мероприятие теперь полностью лежала на мне, как и его последствия.
— Тогда остался последний вопрос, кто идёт со мной, а кто остаётся здесь, причём он головой будет отвечать, за моих специалистов-людей, — сказал я.
— Если правление не против, останусь я, — раздался голос Дорна, — в этот раз я не допущу, чтобы меня обставили вокруг пальца.
За его кандидатуру так же было проголосовано единодушно.
— Пойду, ознакомлю людей с принятым решением, — я встал из-за стола, и неожиданно вслед мне поднялись все гномы, которые стоя дождались, пока я не выйду из барака. «Что-то изменилось у них в душах», — понял я, идя к дому спецов.
Если описать все последующие после этого совещания месяцы одним словом, то это слово будет «безумие». Ещё долгие годы после этих событий я с ужасом вспоминал претворение в жизнь своего плана. Я даже не упоминаю разговор с Валенсой, который состоялся через пару недель от того памятного совещания — ярость герцога меркла по сравнению с тем, что происходило, когда я во главе вооруженного отряда врывался в указанные мне герцогом деревни и отправлял крестьян целыми семьями к намеченной нами точке входа в подземелья гномов. Чтобы согнать людей с насиженных мест, приходилось применять и плети, и даже оружие. Никакие уговоры не помогали, собственноручно подписанные герцогом и громогласно озвученные указы, никак не влияли на людей, которых отрывали от домов, построенных ещё их прадедами, и везли в незнакомое место.
