Да у тебя о мужчинах представления, как у курицы! В пустом номере отеля эта обидная фраза из прошлого отдается гулким, пронзительным эхом. Но ведь ее папа не такой, Труди помнит, как в Толлкроссе он держал ее ладошку в шерстяной перчатке, они стояли в очереди в кино, и все вокруг было серо-голубое от холода. Воспоминание столь объемное, даже запах тогдашнего отцовского одеколона, что, очнувшись, Труди ощущает разлад с собственным «я», словно переместилась в тело своей будущей дочери. Да и Рэев отец — добрый, достойный человек. Труди ковыряет кутикулу вокруг намзникюренных ноготков, сама себе дает по рукам. В голове одна-единственная мысль: предполагается, что у них с Рэем сейчас бурный секс. Они здесь для того, чтобы вернуть интимную жизнь в прежнее русло. У Труди переизбыток гормонов, близятся месячные, ей нужен Рэй. А Рэя нет.
Ей известно, с каким презрением он относится к ее работе; вспомнив о множестве услуг, благодаря которым бьется пульс целой страны, Труди внезапно находит способ превратить парализующий гнев в энергию. Энергия толкает ее в бар, но там пусто, и Труди не задерживается, выходит на улицу. Через несколько шагов ее осеняет: она вольна делать то же самое, что и Рэй, однако желания обходить местные бары ни малейшего, там галдят накачанные пивом мужланы, ни одна категория ей не подходит, от настырных юнцов до лысых любителей клубнички. На Линкольн-авеню Труди острее чувствует свой новый статус свободной женщины, ее внимание привлекают произведения искусства в витрине художественного салона. В салоне почти никого. Оригиналы дорого стоят, но вот репродукция на холсте, цена вполне приемлемая. Труди щурится, прикидывает, одобрит ли репродукцию Рэй. Вряд ли. Вот и повод для покупки. И тут приближается он.
В голове неразбериха голосов. Одним глазом удается зафиксировать белый потолок. Другой глаз не открывается, веки слиплись. Леннокс трет их пальцами; в ребра врезаются пружины видавшего виды дивана. На грудь наброшено покрывало. Он запутался в ночи, он получил несколько часов сна, больше похожего на обморок. Ночные события ломятся в череп. «Ты снова наделал дел», вступает в хор функция самобичевания. Сквозь линялое желтое кружево штор брызжет солнце; в виске пульсирует невралгия.
Труди.
Голоса. Это телевизор. Леннокс приводит себя в сидячее положение. Видит девочку, Тианну — она лежит на полу перед ящиком, пьет пепси из банки. Леннокс пытается встать. Преуспевает. Потягивается, разражается зевком. Сверху вниз смотрит на девочку.
