— Два месяца назад, перед днем Военно-Морского Флота.
— И даже телеграммы не дал!
— Хвастаться не привык.
— Батя тоже не знает?
— Скоро буду в Москве, покажусь.
— Выходит, я на тебя работаю?
— «Горделивый» будет плавать в моей эскадре.
— Под командой Урманова?
— Пока командиром планируется он.
— Почему пока?
— Пока ты достроишь корабль, ему могут предложить что-нибудь другое.
— Ну и болваном будет, если согласится! С такого трамплина, как наш крейсер, он и тебя перепрыгнет!
— Вот ему самому это и скажи. Он с минуты на минуту заявится.
— Павел Иванович, — прервал разговор братьев директор завода, — у тебя все готово? Шампанское не забыл?
— Целый ящик припас, Константин Сергеевич.
— Ящик ни к чему, бутылки достаточно.
— Одну о форштевень, остальные по бокалам разольем.
— Коллективку хочешь учинить? При высшем партийном руководстве города?!
— Кого же крестной матерью выбрали, Константин Сергеевич? — подал голос секретарь горкома партии, до того с улыбкой слушавший забавный разговор.
— Марью Даниловну Сапожникову. Она сорок лет на стапеле трудилась. Теперь на пенсии, но по-прежнему в коллективе, молодежь учит.
— Достойная кандидатура.
— Ну что ж, товарищи заводчане, — сказал директор, — гости остаются у меня, а хозяева по местам! Собираемся без четверти десять на смотровой площадке.
В вестибюле заводоуправления Павел Русаков увидел высокого морского офицера в модно скроенной тужурке с широким — от уха до уха — козырьком и вздернутой тульей.
— Сергей! — окликнул он моряка.
— Здравствуй, Павлуха! Сколько лет, сколько зим!
— Ты все такой же молодец, девицам на загляденье!
— Только уже шашель жениха побил, — усмехнулся Сергей Урманов, касаясь кончиками пальцев виска.
— Седина нынче в моде.
— Только вам, Русаковым, ничего не делается: ни сединки у тебя, ни морщинки.
— Не скажи… перешел вот в другую весовую категорию, — хлопнул себя ладонью по животу Павел.
— Просись на корабль, в море быстро вытрясет!
— Ты же мне, кроме электромеханической боевой части, ничего не предложишь. А для «бычка» я, пожалуй, староват. Ты вот на два года моложе, а метишь в командиры!
— Не хватает скромности отказаться!
— Откажешься — всю жизнь потом жалеть будешь. Мы тебе такой крейсерище отгрохаем, какого свет еще не видывал. Похлеще всяких там «галвестонов».
— Не говори гоп…
— Гоп уже конструкторы сказали, а наше дело их золотые мысли в каленое железо перевести! — засмеялся Павел, довольный своим каламбуром.
— Мой адмирал уже тут? — выдержав деликатную паузу, спросил Урманов.
