— Не каркай, — остановил Степа, — а то накаркаешь. Потом, ни к селу ни к городу, Степан вдруг вспомнил про шуры-муры, которые Тося вела с Котляром, и сильно ударил. Тося заплакала и сказала, что все брехня, ничего не было, Степа еще раз ударил и пошел вперед открывать двери.
Дома, когда легли в постель, Тося жалобным голосом позвала маленькую Лизу Граник, которая теперь в деревне, а папа неизвестно, на каком свете, помолчала немного, опять взялась за свои тринадцать и напророчила беду Чеперухам: новоселье справляли тринадцатого, и тарелка с первого раза не разбилась.
— Дура, — сказал Степан, — пооткрывала все краны. Самое удивительное, что на другой день у Ионы Чеперухи в самом деле случилась неприятность: когда он подымался со своим Мальчиком по Херсонскому спуску вверх от Пересыпи, у встречной трехтонки вдруг лопнул скат, жеребец испугался, рванул в сторону, и бочка с творогом, которую везли для больных в терапевтическую клинику, упала с подводы на мостовую. Больше половины высыпалось, притом в очень неудачном месте, где поверх снега лежал конский навоз. Иона собрал, сколько мог, прохожие немного подсобили, а остальное, которое не годилось для больницы, собрали сами и очистили. Кто имел при себе газету или другую бумагу, делал кулек и насыпал, сколько помещалось, а кто не имел, набирал побольше в жменю и съедал на месте.
Двое очевидцев, которые присутствовали от начала до конца, сели на подводу и поехали в качестве свидетелей. По дороге Иона разрешил каждому взять еще по одной жмене творога, тем более, что сверху был не совсем чистый.
Несмотря на свидетелей, в больнице Иона получил хороший нагоняй, грозили уволить с работы, а про Мальчика, который родился в Одессе и всю жизнь провел среди машин, никто не поверил, что он сам шарахнулся в сторону просто от страха, как изображает его хозяин.
Начальство приказало составить акт, ездового Чеперуху обязали возместить убыток и назначили комиссию, чтобы проверить, в каких условиях содержится Мальчик, правильно ли подкован и получает ли весь корм, который на него выписывается.
Когда завхоз и ассистент с кафедры патанатомии осматривали Мальчика, Иона так сильно разволновался от обиды, что чуть не ударил ассистента и сам захотел уйти от этих глупых людей, этих профанов, которые ничего на свете не понимают, а умеют только резать покойников и ставить диагноз после смерти.
Соседи во дворе переживали за старого Чеперуху. Иона Овсеич сказал своей Полине Исаевне: тринадцатое число и случай с тарелкой, конечно, глупые предрассудки, но какое-то символическое совпадение здесь, безусловно, есть — сын только справил новоселье, а у отца буквально на следующий день такая история!
