На другой день Марина Бирюк высказала свое сочувствие Ионе и тут же перевела разговор на себя: если в одной семье люди не в силах договориться между собой, как она может согласиться, чтобы случайные жильцы и соседи хозяйничали у нее дома, пока она сама целый день на работе.
Иона покачал головой: что значит случайные жильцы и соседи? Люди живут в одном доме все годы Советской власти, есть даже раньше, где же основания, чтобы не доверять?
— Иона, — засмеялась Марина, — так вы же с родным сыном погиркались и с собственной невесткой.
— Что значит с сыном? — обиделся Чеперуха. — Все из-за невестки, а она из города Улан-Удэ, который от Одессы еще дальше Сибири, и хочет установить свои порядки.
— А я тоже новенькая, — Марина притворилась школьницей, как будто в первом классе.
— Марина, — Иона тепло, по-соседски, обнял за талию, — если вам нужна будет площадка, чтобы завезти дрова, уголь, какую-нибудь мебель, не надо никого искать и платить лишние деньги: на свете, сбережем тайну, в каком городе, живет старый биндюжник Чеперуха. Он доставит на дом и сам поможет разгрузить.
Вечером Оля имела разговор с мужем, который уже старый хрыч, через пару месяцев будет дедушка, а ведет себя, как нахальный супник!
— Оля, — Иона прижал руку к сердцу, — как тебе не стыдно: у меня до нее голая симпатия и больше ничего.
— У Иосифа Котляра с Тосей, пока его жена и ее муж проливали кровь на фронте, тоже была голая симпатия, весь Двор знает.
— Иосиф Котляр, — сказал Иона, — инвалид без ноги еще с гражданской войны, и не надо упрекать, что он сидел в тылу, а жена была на фронте.
— Не делайся дурачком, — рассердилась Оля, — тебе говорят про шуры-муры, а не ловят диверсанта.
— А насчет Степана, когда он стоял в Германии, — сказал Иона, — я тебе отвечу: среди немок попадались такие нахальные, что нет слов передать.
— Супники, — заплакала Оля, — гадкие супники, до самого гроба на вас отдаешь силы, варишь, обстирываешь, некогда поднять голову, потом начинаются внуки, а муж всю жизнь хочет быть мальчик.
— Мальчик, но с таким беней, — Иона согнул правую руку в локте и глупо засмеялся. Оля хорошо дала ему по щеке, он не обиделся: когда заслужил — заслужил.
Три дня в доме было спокойно, а на четвертый у Оли с Катериной опять вышло недоразумение: поставили варить борщ, Оля просила присмотреть, ей надо на минуту выбежать в магазин, но невестка так зачиталась своими книжками, что совсем забыла. Оля еще из коридора почувствовала, что пригорает, а та сидела почти рядом и не чувствовала.
