— Прошу вас, — приглашает Кольмар.
Наша машина огибает площадь и выезжает на широкое шоссе. По обеим его сторонам тянутся небольшие лесочки и сочные зеленые поляны. То здесь, то там виднеются красные островерхие крыши домов, вдали высятся задумчивые колокольни с оконцами, напоминающие чьи-то любопытные глаза. Все вокруг красиво и по-своему строго — этакая северная Швейцария.
Вдоль шоссе вдруг с неожиданным грохотом вырастают высокие перила и сквозь их ажурную вязь проступает озеро, вода которого отливает невероятным перламутрово-голубым цветом. Это видение длится всего лишь мгновенье и сразу же исчезает. Вместо перил совсем близко к обочинам подступили ели да сосны.
Мы с Кольмаром обмениваемся несколькими фразами. Ему удается объяснить, что мы проехали не над озером, а над одним из фиордов. Как бы подтверждая его слова, вновь вырастают до самого неба высокие перила моста и со всех сторон расстилается водная синь. Внизу, у крутого берега, показывается кораблик. Он остается позади, а скалистый и темный берег быстро приближается, и дорога врезается в него.
Появляются первые редкие светофоры, и мы выезжаем в пригород. Это чистые кварталы таких же чистеньких домов, фасады которых выкрашены в желтый, белый и розовый цвет, а оконные рамы — в коричневый. В шоссе начинают вливаться асфальтированные улочки, нас обгоняют автомобили, приходится останавливаться на перекрестках. Мелькают высокие рекламные щиты.
Вечерний Кронсхавен встречает нас шумом и светом первых фонарей. Это время, когда кажется, будто весь город высыпал на улицы — служащие только что покинули свои оффисы, домохозяйки и пожилые женщины толкают перед собой большие сумки на колесиках с последними покупками, расхаживают бородатые юнцы и молоденькие девушки в джинсах, моряки и группы шумных студентов. Слышится частый визг тормозов, между автомобилями пробираются ловкие велосипедисты. Но в целом — не очень-то и шумно, чувствуется, что это крупный, но провинциальный город.
Кольмар больше помалкивает. Спрашивает, разумеется о том, как я долетел, выражает сожаления по поводу гибели Манолова, но от комментариев воздерживается. Я интересуюсь, бывал ли он в Болгарии. Пока нет. Он слышал о ней много хорошего, но отпуск приходится проводить в деревне, у родителей.
Начинаю удивляться, как много можно сказать на нашем эсперанто. Машина несколько раз сворачивает и останавливается у комиссариата.
Он не производит особого впечатления (может быть, на это и расчет). Мы проходим через старый пассаж, похожий на те, что строили в начале века-с мрачными порталами и высокими подъездами. Сам комиссариат занимает один из подъездов, перед массивной дверью которого расхаживает полицейский в форме. Сбоку, освещенный холодным светом люминесцентных ламп, виден тоннель, ведущий в подземный гараж, слышен приглушенный шум работающих моторов. У него, наверное, есть выход и с другой стороны пассажа, потому что на соседней улице припаркованы две полицейских машины.
