– Что за жертва? – спросил Патта с подозрением в голосе.
– Иностранка, живущая здесь.
– Что за иностранка?
– Dottoressa Линч, – ответил Брунетти и стал ждать, как отреагирует Патта на это имя.
Секунду его лицо было пустым, но потом, откопав в памяти, кто это, он сощурился. Брунетти точно отследил момент, когда Патта вспомнил не только кто она, но и что собой представляет.
– Лесбиянка, – буркнул он, вложив в это слово все презрение, которое к ней испытывал. – Что с ней стряслось?
– На нее напали в квартире.
– И кто же? Какой-нибудь грудастый ухажер, которого она подцепила в баре? – Когда он заметил, как его слова подействовали на Брунетти, он сменил тон и спросил: – Что там случилось?
– На нее напали двое типов, – сообщил Брунетти и добавил: – Отнюдь не грудастых. А она в больнице.
Патта с трудом удержался от замечаний по этому поводу и вместо этого спросил:
– Поэтому вы слишком заняты, чтобы участвовать в конференции?
– Конференция будет в следующем месяце, синьор. У меня огромное количество текущих дел.
Патта фыркнул, чтобы выразить недоверие, потом вдруг спросил:
– Что они взяли?
– Вообще ничего.
– Почему? Это же ограбление?
– Их остановили. И я не знаю, было ли это ограблением.
Патта пропустил мимо ушей вторую часть сказанного Брунетти и подскочил от первой.
– Кто остановил, эта певичка? – спросил он так, будто Флавия Петрелли пела на углу улицы за гроши, а не в «Ла Скала» за огромные деньги.
Увидев, что Брунетти не возмутился, Патта продолжил:
– Конечно, это было ограбление. У нее там целое состояние.
Брунетти был удивлен не явной завистью в голосе Патты – это была его нормальная реакция на богатство, – но тем, что начальник имеет представление о том, что находится в квартире Бретт.
– Может быть, – сказал Брунетти.
– Никаких «может быть», – уперся Патта. – Если два мужика, значит, ограбление.
«А что, женщины обычно совершают другие преступления?» – хотел спросить Брунетти, но сдержался. Патта смотрел прямо на него.
– Значит, это работа отдела ограблений. Оставьте им. Здесь не благотворительное общество, комиссар. Не наше дело помогать вашим друзьям, когда они влипают в неприятности, а уж тем более вашим подружкам-лесбиянкам, – сказал он тоном, который вызывал в воображении целые толпы таковых, будто Брунетти был современной святой Урсулой и за ним следовало одиннадцать тысяч молодых женщин – все как одна девственницы и все как одна лесбиянки.
За долгие годы Брунетти приспособился к фундаментальной иррациональности того, что говорит его начальник, но временами Патта все-таки умудрялся изумить его широтой и страстью некоторых своих диких высказываний. И рассердить его.
