Римма продиктовала номер, и мы распрощались.
– Она очень расстроилась, – доложила я Таисии, – чуть не заплакала.
– Ну, хоть кому-то не наплевать на покойную, – подруга залакировала челку и оглядела полученный результат критическим оком. – Глядишь, расскажет что-нибудь полезное. Я готова к труду и обороне.
Вот и славненько.
Киностудия "Эдельвейс" располагалась недалеко от метро Юго-Западная в потрепанном офисном здания, под крышей которого было собрано бог знает что, включая редакцию какого-то журнала. У входа топтался одинокий худосочный дрищ лет шестнадцати на вид с банкой пива в бледной похмельной ручонке, и больше ничего и никого интересного. Мы заняли позицию неподалеку от входных ступенек. Времени было ровно час, пора бы уже Эдуарду и появиться…
– Послушайте, вы не меня ждете? – неожиданным хриплым басом произнес худосочный дрищ.
– А вы… Эдуард? – всей душой надеясь на ошибку, рискнула предположить я.
– Ага! – он промочил горло пивком, откашлялся и голос его стал более-менее благозвучным.
– Кинооператор Эдуард? – никак не могла я этому поверить.
– Ну да, – допив пиво, он смял банку и швырнул в ближайшие кусты. – А вы с "Мосфильма"?
Мы с Таей переглянулись в легкой озадаченности. Немного не так представляли мы себе супер-кино-оператора, да и не то, что на оператора, он и на педика не больно-то и тянул. Да, да, мы с Таисией Михайловной большие специалисты по педикам.
– Где мы можем пообщаться? – проигнорировала вопрос о "Мосфильме" Тая. – Не будем же разговаривать на улице!
Да, да, разговоры разговаривать на улице это ниже нашего великолепного достоинства.
– Там буфет есть, – кивнул Эдик на здании, приютившее в своих стенах киностудию "Эдельвейс".
Что ж, буфет, конечно, не "Астория", но все равно лучше, чем ничего. Мы вошли в фойе и начались препятствия: охрана, пропуска, а у нас нет паспортов, пришлось воспользоваться фальшивыми удостоверениями сотрудников детективного агентства "Фараон". С грехом пополам прорвались на этот "режимный, секретный объект". Пока ждали лифт, пока поднимались, Эдик всем своим видом выражал напряженную работу мысли, ну просто непосильная мозговая деятельность отражалась на его измученном нарзаном лице. Вышли на третьем этаже, проследовали к пункту назначения, завернули в буфет, пришвартовались к буфетной стойке, встали в хвост небольшой очереди, и тут, Эдик, наконец-то отверз уста:
– Так вы не из "Мосфильма"?
Утверждать обратное не имело смысла, ибо удостоверениями мы размахивали весьма активно.
