– Тяжелое дело – терять друга. Но и все, за что он боролся, теперь потеряно тоже. Фанатики выиграли и пустят в ход такую вещь, которая убьет не только землян здесь, но и все население Монеба в дальнейшем. – Слезы текли по щекам Харкера, но он не замечал их и спрашивал – не кого-нибудь, а пространство: – Почему я не увидел убийцу вовремя? Почему я не смог убить его вовремя?
Долгую, долгую минуту Саймон смотрел на Харкера, а потом снова взглянул на экран и, наконец, на Курта, который покачал головой и выключил экран, стал медленно вытаскивать трубки аппарата Фрезера из запястий Кеога.
– Подожди, Курт, – сказал Саймон. – Оставь их на месте.
Курт выпрямился с некоторым удивлением в глазах. Саймон подлетел к Харкеру, который выглядел более бледным и мертвым, чем труп на столе. Саймону трижды пришлось окликнуть Харкера, прежде чем тот достаточно пришел в себя, чтобы ответить.
– Да?
– Достаточно ли у вас мужества, Харкер? Как у Кеога? Как у меня?
Харкер покачал головой.
– Бывают минуты, когда мужество ничего не дает.
– Послушайте, Харкер! Хватит ли у вас мужества идти рядом с Кеогом, зная, что он умер?
Глаза Харкера округлились. Курт подошел к Саймону и, задыхаясь, спросил:
– Что ты задумал?
– Я думаю о храбром человеке, который умер, придя к нам за помощью. Я думаю о всех ни в чем не повинных женщинах и мужчинах, которые умрут, если... Харкер, это правда, что успех вашего сражения зависит от Кеога?
Харкер не сводил глаз с тела на столе, тела, которое дышало и сердце которого билось в подобии жизни, взятой взаймы у жужжащих насосов.
– Правда. Поэтому его и убили. Он был вождем. Без него...
Большие руки Харкера разошлись в жесте полного отчаяния.
– Тогда никто не должен знать, что Кеог умер.
– Нет, Саймон, – твердо запротестовал Курт. – Ты не можешь этого сделать!
– Почему нет, Куртис? Ты отлично проведешь операцию.
– Один раз они уже убили человека. Они готовы повторить, Саймон, ты не можешь рисковать! Даже если бы я и мог сделать операцию... Нет! – в серых глазах Курта появилось странное умоляющее выражение. – Это работа для меня, Саймон. Для меня, Отто и Грэга. оставь ее для нас.
– А как вы за нее возьметесь? – возразил Саймон. – Силой? Разумом? Ты не всемогущ, Курт, Грэг и Отто тоже. Вы все трое пойдете на верную смерть и на еще более верный провал. А я знаю вас, вы пойдете!
Саймон замолчал. Ему внезапно показалось, что он сошел с ума, если задумал такое. Однако, это было единственным возможным шансом помешать непоправимому бедствию.
