— Чем больше я старею, тем чаще возвращаюсь мыслями в прошлое.
Клео не удивилась приветствию: такие высказывания нередко можно было услышать от дяди Джона. На первый взгляд они ничего не значили, но от них веяло такой теплотой, что Клео все крепче привязывалась к нему, чего нельзя было сказать о ее отношении к тете Грейс или кузену Люку.
— Мне не сказали, что ты приедешь.
В его добром взгляде застыл вопрос, и Клео, погрузившись в мягкую кожу дивана, сказала:
— Никто и не знал. Я просто собралась и приехала.
— Вот оно что.
Похоже, он был слегка озадачен, словно возможность скоропалительного решения не укладывалась в его голове. За годы, прожитые с тетей Грейс, он сделался осмотрительным, педантичным человеком, ничего не оставлявшим на волю случая.
— Как вы себя чувствуете?
Дымчатые глаза Клео испытующе смотрели в лицо дяди. Он постарел, ослабел и выглядел гораздо хуже, чем два месяца назад, когда она последний раз его видела.
— Хорошо, насколько позволяет мое общее состояние. Это они мне так говорят.
В его глазах мелькнул ужас, мелькнул и исчез с его измученного лица — ведь в этом доме не принято выдавать чувства, даже страх смерти. Клео поняла и переменила тему:
— Люк приедет домой на уик-энд?
Она надеялась, что нет. Ее кузен всегда был высокомерным и чопорным, даже в семнадцать лет. Ей тогда было четырнадцать, и она искала дружбы с единственным сверстником в доме, населенном старыми скрипучими механизмами. Но он уже тогда держался высокомерно и неприветливо; он дал ей понять, что не любит ее и считает обузой в доме, нарушившей его личную жизнь. Именно отношение к ней Люка повлияло на ее намерение искать работу где угодно, только не в семейном банке «Фонды Слейдов».
— Нет, он будет занят на деловых встречах. Смотри-ка… — дядя ткнул пальцем в развернутый на коленях альбом, словно ему было трудно говорить о Люке, и Клео спохватилась, не напомнила ли она ненароком о той отвратительной статейке в колонке сплетен, в которой отразилась другая сторона характера дядиного сына — тщательно скрываемое агрессивное безрассудство. — Это мы с твоим отцом. Играем в деревне в крикет. Этой фотографии уже больше пятидесяти лет. Мне здесь шестнадцать, а твоему отцу почти восемнадцать.
Клео вгляделась в выцветшее фото. Двое юношей в фланелевых спортивных костюмах с клюшками в руках и немыслимо важным выражением лиц. Она усмехнулась, рассмотрев характерную линию челюсти своего отца, намекавшую уже в том юном возрасте на упрямый и решительный нрав будущего зрелого мужчины. Джон Слейд не понял ее и покачал головой.
