Закрылась дверь за боярином. Неохотно, но ушел он из ложницы. Илья склонился над чашей с холодной водой.
Стану помолясь, пойду благословясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, чистым полем, к Окиян-морю. В том Окиян-море лежит остров Буян, а на острове Буяне бел-горюч камень. Сидят у того камня двенадцать девиц, двенадцать болей-трясовиц. Дауница, желуница, нутряная, жиляная, костяная, мозговая, денная, ночная, полуденная, полуночная, утренняя да вечерняя. Стану бить их двенадцатью прутами оловянными да железными. Не сидите здесь девицы, здесь вам не жилье, не жилище, не прохладище. Ступайте вы в болота, в глубокие озера, за быстрые реки, и темные боры. Откачнитесь от Ирины, нет для вас здесь места. От ныне и до века, от века до полувека, по сей час, по сию пору.
Илья аккуратно приподнял голову боярыни, и влил несколько глотков наговоренной воды. Женщина чуть приоткрыла глаза, и что-то беззвучно прошептала. Но Находник умудрился расслышать.
- Еще чего! И ты жива, и дите выживет! – Илья нахмурился, провел рукой над лицом женщины. Та вновь открыла глаза, и уже осмысленно посмотрела на знахаря. – И нечего тут глазками блымать. На вот, выпей отвару.
- Не хочу... – Прошептала Ирина.
- Я те дам «не хочу»! Выпорю, баба дурная! – Рыкнул Илья. Боярыня изумленно уставилась на знахаря. – Ну! Пей, кому говорю, едрена копоть!
Постепенно изумление на лице боярыни сменилось гневом, и она даже попыталась что-то сказать.
- Чего?! – Зло рассмеялся Илья, прислушавшись к бормотанию женщины. – Поду-умаешь! Ты уж выбирай дура, либо ты помирать собралась, и тогда тебе это боярство на хрен не сдалось, ну какая из мертвой бабы, боярыня?! Либо, ты жить будешь, да за дите свое бороться. Тогда я тебе первый поклонюсь, и прощенья просить стану. Как родишь. Ясно? А пока будешь выбирать, на-ка вот отвару хлебни. Мало ли что целый корец, надо будет, ты у меня еще три таких выпьешь. Глотай. Я сказал.
После этого шоу, Илья почувствовавший, что его голова просто раскалывается, потянулся, и небрежно хлопнув боярыню по прикрытому одеялом бедру, вывалился из комнаты, оставив женщину, в ярости хлопать ресницами. На большее, после взвара Находника, она была не способна. А через минуту лекарство подействовало окончательно, и Ирина провалилась в лечебный сон. Даже дыхание у ней стало значительно легче. Правда ненадолго. Когда вечером Илья пришел в ложницу, Ирина чувствовала себя почти так же плохо, как и до его прибытия в усадьбу. Парень повторил дневную процедуру, с тем отличием, что ему не пришлось выводить боярыню из себя. Стоило ей увидеть Находника, и она закипела как чайник, только что крышечка не звякала. А вот Илье пришлось задуматься. По всем прикидкам, Ирине к его второму визиту, должно было стать хоть немного лучше, но не стало. И это было странно.
