– Прости, – тихо хихикнул Моряк.
Она обиженно вздохнула и прошептала.
– Хоть ты меня не обижай. Пожалуйста…
– Прости сестренка. Не буду. – Он кивнул.
Родька почувствовала, как ком подкатил к горлу, и захотелось плакать. Настолько трогательно прозвучало это слово. Сестренка.
– Как тебя зовут? – сдерживая слезы, спросила она.
– Илья. Илья Крест. – Ответил Моряк.
– Крест это кликуха?
– Крест – это Крест. Крикуха у меня Ахиллес. Хотя недавно кое-кто настойчиво называл меня людоедом. Мне почти нравится, стало. – Он снова усмехнулся.
– Людоед? – Она посмотрела на него через свое плечико. – А что. Тебе идет.
– Спасибо. – Он кивнул.
– Не обижайся. Я в хорошем смысле.
– Ну конечно в хорошем. – Хмыкнул он. – Как еще иначе можно людоедом прослыть…
– Да ладно тебе…
– Я не обижаюсь.
– Вот и хорошо. – Вздохнула Родька. – А почему ты мое имя не спросишь?
– Да зачем. Я уезжаю. Так что больше не свидимся.
– КАК!
– Да вот так. Мне тут больше делать нечего.
– И ты бросишь меня?! – она вскочила и, зайдя спереди, пристально посмотрела Илье в глаза.
– Я сделал для тебя и так много. И времени потерял немало. А сейчас ты обуза.
– Что?! Да что ты такое говоришь?!
– Женщина на корабле…
– Да иди ты с этой чепухой!
– Вот и пойду. Поеду точнее. – Крест поднялся на ноги.
Она схватила его за шинель.
– Боишься соблазна перед молодым девичьим телом?! – она зло усмехнулась, и было в этой усмешке нескрываемое отчаяние.
Он резко оттолкнул ее и обнажил самурайский меч, свирепо сверля ее взглядом.
– Еще что-нибудь эдакое ляпнешь, снесу голову.
– Это ты умеешь. Я видела. Но я же пропаду одна! Я даже не из этого города!
– Вот как? А откуда?
– Из Москвы я.
– Надо же. И как тут оказалась?
– У бабули гостили семьей, когда случилось все…
– И где твои родители?
– Неужели непонятно? – она повесила голову. – Нет в мире справедливости. Бабули не стало. Матери тоже. А этот живой…
– Кто? – спросил Моряк.
Родька подняла заплаканные глаза.
– Мой отчим. Я убежала от него потом. Он хотел сделать со мной то же самое, что и эти двое, которых ты зарубил. Он ищет меня. Я боюсь…
Крест вздохнул, глядя в сторону и извлек из внутреннего кармана шинели фотографию, которую забрал у казненного им каннибала.
– Держи, – он протянул карточку девочке. – Он больше никогда тебя не найдет.
Родька с изумлением смотрела на фотографию.
– Это же я… Мне тут десять лет… Откуда она у тебя?
– Долгая история. Могу сказать только, что справедливость все-таки иногда торжествует. Твой отчим сейчас в аду, и то, что он хотел сделать с тобой, делают с ним черти.
