– Давай на два слова? Выйдем?
– ЭТО ОН! – Истошно завопил Жиган и ринулся на Моряка.
Руки Саныча были непреодолимым препятствием даже для накаченного бывшего охранника. Могучий старик повалил Жигана на стол, сминая недоеденные пайки Щербатого, Ваффена и свою за одно.
– А может ты, Жиган! – зарычал Саныч.
Жиган замер.
– Ты не мог меня там видеть, – прошипел он.
– Потому что ты хорошо прятался?
– Потому что меня там не было!
– Ну, тогда засохни урюк! Я сказал! Это один из нас семерых!
– И даже может быть ты?! – усмехнулся Жиган.
– А ты проследи за мной! Им можешь все-таки быть и ты! – Саныч поднял его со стола и отшвырнул от себя. – Всем успокоится. Жратву доедайте и живем, как жили. Пойдем, тельник, потолкуем.
* * *
– Ты действительно знаешь кто это?
Они стояли вдалеке от трапезного вагона. Вокруг никого не было.
– Хочешь, чтобы я тебе по секрету сказал? Или хочешь попросить меня не сдавать тебя? – Ухмылялся Саныч.
Нда. А он молодец. Четко держится своей стратегии.
– В таком случае, если ты видел этого педрилу, то сам прекрасно знаешь что это не я.
– А какие у тебя сомнения?
– Не сомнения. Мне нужна поддержка в одном деле.
– И в каком?
– Дело в том, что возможно это не просто мужик, решивший, что Родька уже взрослая.
– Вот как? И что еще?
– Возможно это сексуальный маньяк и людоед. Причем на счету которого пара десятков жертв.
– Что?
– Выслушай до конца, – Моряк говорил и внимательно следил за реакцией Саныча. И в том числе был готов, что тот сейчас кинется на него. – Он ловит женщин. В том числе маленьких девчонок. Насилует их. Затем ест.
Так… Саныч поднял руку… Нет… он трет ею шею и сглатывает морщась…
– Моряк ты, что за херню сейчас несешь.
– Да выслушай ты до конца. Там, в пожарке у реки, логово его. Я нашел. Лежбище. И много белья. Женское белье в его комнате, где он насилует. Нижнее имею ввиду белье. А внизу. На первом этаже. Верхняя одежда. А на берегу реки захоронение. Он яму вырыл и скидывает туда трупы. Чуть землей присыпав.
– Ты же сказал, что он их ест…
– Да… Но… Он гурман, своего рода. Он не все ест. Только… – Моряк вспомнил, как его вырвало, но сейчас это очень не уместно. Каждое слово может быть последним, если маньяк и есть Саныч. Нельзя отвлекаться. – Только груди, ягодицы, щеки и губы…
– О боже, – Саныч прикрыл ладонью рот и чуть повернувшись, наклонился.
Очень удобная поза чтобы усыпить мою бдительность, – подумал Моряк. – Все. Я удочку закинул. Сделает он это сейчас или пойдет со мной в пожарку и попытается прикончить там? Удобнее конечно там. Или Саныч не при делах? Я не на того ставлю? Но он никогда не вспоминал о боге. А сейчас? О боже? С чего бы вдруг?
