И окошко ни одно не стукнуло.
Лишь у самой околицы, у самой крайней избы соскочила с крыльца босоногая белобрысая девчонка. Она запрыгала под дождём, зачастила взахлёб:
— Дёмка, Дёмка, с кладами котомка! Опять в лес пошлёпал? Опять, не спросясь, подался искать того, чего нету? Вот ужо я твоей матери скажу! Вот скажу! И отцу скажу тоже.
Перевела дух, сладенько допела:
— А возьмёшь меня, Дёмушка, — не скажу.
Дёмушка не смутился, даже шагу не прибавил.
Он всё так же не спеша перешагнул в своих красных сапожках грязную колею, поравнялся с девчонкой и, не задерживаясь, мимоходом, показал ей кукиш.
Кукиш получился смешной, крохотный, потому что и сам-то Дёмушка был куда как невелик, но девчонка всё равно обиделась, фыркнула, заскочила в избу, грохнула дверью изо всех сил.
А тут и деревня кончилась.
Прямо за околицей стояли большие мокрые ёлки. В ёлках укрывались от дождя хриплые грачи.
Они там нет-нет да и перелётывали с места на место, и тогда дождевые капли с еловых лап так и лились холодным водопадом.
А потом мы вышли по узкой тропинке на край хлебного поля к изгороди. Тучи над полем неслись быстрые и очень лохматые. Дождь припустил вдруг пуще, но и так же внезапно стал утихать. Возможно, тут начала сбываться тёти Манина примета, что утренний гость приходит ненадолго, а возможно, дождь взял да и послушался самого Дёмушку.
Пока я примерялся, как бы мне с корзиной со Спирей да в долгополом плаще перевалить через изгородь, Дёмушка очутился на ней верхом, закричал:
Дождик, дождик!
Зря не лей
На тропинку меж полей!
Лучше плюхай
Возле речки,
Поливай там
Огуречки!
А над нами
Не старайся,
Поскорее
Унимайся!
И дождь стал униматься. Да тут и тропинка кончилась. Она вывела нас опять на широкую, в жёлтых ручьях полевую дорогу.
Петух, наверное, тоже услышал, что по корзине стало барабанить реже, и завозился под крышкой.
— Не пора ли ему пешочком пройтись? — спросил я Дёмушку.
Дёмушка согласился:
— Прогулка ему теперь не повредит.
И вот хотите верьте, хотите не верьте, а только Дёмушкин петух Спиря-Спиридоныч из корзины вылез, отряхнулся, оглянулся, весело вскрикнул «Куд-куды!» и пошагал рядом с нами.
И совсем, совсем напрасно я сравнивал его недавно с собачкой-моськой.
Собачки-моськи в походе вести себя не умеют. Они то отстают, то забегают, то путаются у хозяина под ногами. Им непременно надо каждый кустик обнюхать, у каждого столбика задержаться, и тащить моську на поводке одна сплошная канитель.
А вот Спиря-Спиридоныч — попутчик совсем иной!
