–З-зачем это, – забормотал Полька, мучительно краснея и пряча глаза, – не надо ничего занимать. Обойдемся, мы с Наткой не нищие, вот заработаю…
–Заработаешь, вернешь, если неймется, – грубовато отрезал Игорь, неприязненно глядя на гостя. – Только учти, бродяжкой тебе нормальную работу не получить. Да и на собеседовании нужно прилично выглядеть…
–Бродяжкой?! – возмущенно округлил глаза Полька. – Да я вполне нормально смотрюсь в спортивном костюме!
–Кто сказал? – хмыкнул Игорь.
–Ну… Павка.
–Тоже мне – эксперт! Рыжий Павка из деревни Сосновка!
–Ты… вы не оскорбляйте, – Полька гордо выпрямился. Одеяло скользнуло вниз, он испуганно подхватил его и пискнул: – Вполне… приличный костюм!
–Мой, – вкрадчиво напомнил Игорь. – Маменькин подарок, чтоб ты знал.
–Ясно, – Полька побледнел. – Вы… хотите его забрать?
–Угадал. Он тебе все равно велик, не заметил? А мне в самый раз. И потом – маменька все же старалась, выбирала…
Полька виновато молчал.
–Ну как, план утвержден?
Полька убито кивнул.
–Постарайся к двум быть дома. Вернусь с деньгами, смотаешься за обновками, вещевой рынок часов до четырех работает. Потом… обговорим остальное, лады? Выработаем, как говорится, правила для совместного существования. Можешь придумать свои пункты. Даже записать, если сумеешь. Бумага и ручки в моей комнате, на письменном столе, ферштейн?
Полька смотрел угрюмо, но возражать не решался, что уже обнадеживало. Игорь легонько шлепнул по рыжему затылку и весело пообещал:
–Прорвемся, не боись. Эх ты, Полька-бабочка!
***
Поля сидела, подперев щеку ладошкой, и умиленно наблюдала, как Наташа завтракала.
Манную кашу – с маслом и малиновым вареньем! – малышка ела благоговейно. Каждый раз смотрела на свою ложку как на чудо, смешно жмурилась и вздыхала.
Стаканчик с йогуртом едва ли не пугал ее, Натка время от времени совала туда нос и старательно нюхала. Проверяла, пахнет ли белая смесь неведомым ананасом, как пообещала старшая сестра. А свою половину кекса с изюмом Натка вообще собиралась оставить «на потом». Никак не хотела верить, что получит сегодня и обед, и ужин.
Поля вздохнула, чувствуя себя виноватой: они с Павкой не всегда могли накормить малышку, сами порой по два-три дня крошки во рту не держали, когда отчим запивал. Поля и домой-то в это время не показывалась, хорошо, если мама или Павка разыскивали ее и совали ломоть хлеба.
У соседей Поля никогда из еды ничего не брала. Она не маленькая, чтоб кусочничать, и не нищая. К тому же всегда было стыдно за маму, видела же – соседи ее осуждали, из-за них, из-за детей. А если узнают, что они голодают…
