- Хорошо закончил, - нежно проворковала красавица. - А то сыплешь какими-то официальными словечками: 'предшествовало, профессиональное убийство'. Я от этого теряюсь.
Андрей, почувствовав плечом ее упругую грудь, мог сказать то же самое.
- Аркадий был добродушным человеком, - продолжала размышлять Юля. - Вот только с Янкой иногда цапался, и в тот вечер, мне показалось, что она специально послала его за бутылкой, чтоб не привязывался к фотоаппарату. Видишь, опять он всплыл.
- Хорошо, давай плясать отсюда, согласился Полынцев. - Допустим, Аркадий знал о Яне что-то страшное, и та решила избавиться от него с помощью подельников. Кстати, я видел в тот вечер, как она звонила по телефону от дежурной. Вполне могла дать наводку. Итак, они убирают Аркашу, чтоб он не раскрыл какую-то тайну. Убили. Что дальше? Зачем избавляться от сообщницы? И сразу вопрос: сообщницы чего? Вот здесь главная проблема. И ее мы с тобой, сидя в подвале, не решим. Информации мало. Поэтому я и не хотел впутываться в неофициальное расследование, никаких полномочий. Даже запрос по месту жительства нельзя послать, а может, в нем и есть ключ к разгадке. Кто против нас стоит? Банда мошенников, воров, террористов? Неизвестно. Поэтому и судьбу свою просчитать мы не можем.
Юля погладила его по плечу.
- А ты слишком глубоко не копай, исходи из того, что есть, и не бойся фантазировать. Твоя беда в том, что пытаешься оттолкнуться от конкретных фактов, а их мало, значит, надо пробелы заполнять воображением. Например, вот так, - она отодвинулась, опершись на локоток. - Янка мне по-женски сразу не понравилась. Она хищница, хоть и умело это скрывала: со мной сюсюкалась, билетики на концерт доставала, подарочки разные делала - бинокль театральный - ну, ты помнишь. А с чего, спрашивается, такая доброжелательность? И почему именно ко мне, а не к Вике? Та и по возрасту ближе, и по характеру мягче. Симпатия? Что-то плохо верится. Значит, была нужна зачем-то...
- Зачем? - спросил Андрей, не дождавшись окончания.
- Не знаю.
- Да, буйная у тебя фантазия, - с сарказмом заметил он. - Далеко нас завела, не знаю, как назад выбираться.
- Ты мужчина, ты и думай. Мы, бабы, народ глупенький, слабенький. Нам бы чего попроще, потеплее, - она снова прижалась к нему. - Слушай, у тебя сердце, будто молот по наковальне стучит, аж здесь слышно.
- А можно, я у тебя тоже послушаю? - в свою очередь поинтересовался Полынцев.
