Мужчина открыл заднюю дверцу автомобиля, наполнив воздух коктейлем чудесных ароматов. На сиденье лежало три шикарных букета, упакованных в белоснежные целлофановые рубашки.
- Всю охапку? - восхищенно захлопала ресницами красавица.
- Нет, выберите, пожалуйста, на свой вкус. И один, прошу не обижать отказом, для себя.
Предложение было заманчивым. Юля с любопытством подошла к машине. Вернуться в номер с цветами было бы очень даже кстати. Пусть некоторые посмотрит, какие ей подарки незнакомые мужчины делают.
- Ой, я и не знаю, - невольно смутилась она, глядя на яркое великолепие, - здесь каждая композиция хороша по-своему.
- Возьмите сначала себе, так легче будет ориентироваться.
Красавица потянулась за букетом...
В тот же миг усатый неожиданно подхватил ее под живот и, толкнув в зад коленом, лихо забросил в кабину. Следом заскочил сам. Со стороны это выглядело так, будто девушка, увидела в салоне родную мамочку и радостно прыгнула в ее объятья. Машина сорвалась с места.
Развернувшись на сиденье, Юля вцепилась в морду негодяя. Вернее, попыталась. Удалось только сорвать усики. Приклеенные, мелькнуло в голове. И тут же подбородок сотряс короткий удар кулаком. Сознание не было к нему готово, сразу отключилось.
Андрей черной тучей ввалился в свой номер. Соседа Попова не было на месте. Уже легче, не нужно поддерживать бестолковых разговоров, можно спокойно погрустить. Сняв футболку, и, взяв со стола какую-то книгу (для виду, будто делом занят), он плюхнулся в кровать.
Итак, что у нас хорошего? Ничего. А плохого? Все. Да здравствует мыло душистое и веревка пушистая. Где самое больное место? На личном фронте. Значит, нужно думать о другом. Он раскрыл книгу. Может, она хоть немного отвлечет...
Строчки крохотными вагончиками побежали перед глазами.
'Воинский эшелон, ощетинившись пушками БМПэ, автоматами часовых и хмурыми взглядами командиров, без остановок шел на юг. Навстречу ему попадались веселые электрички, жирные товарняки, разукрашенные фирменные экспрессы, и никому из них не было дела до того, куда мчался служивый. Никто не махал ему вслед платочком, никто не крестил его на дорожку, никому он был не нужен... Никому... Кроме родных и близких, да тех братишек, которые сейчас сидели в окопах и обреченно прощались с жизнью'.
Андрей потянулся к тумбочке за сигаретами. Сюжет был явно невеселый.
'Их бросили в дикий лес стайкой домашних кутят, не умеющих драться, не знающих страшных законов чужого мира. Волки рвали их в клочья, вспарывали животы, вытряхивали кишки, отгрызали головы. А щенки скулили и плакали, и некому было их поддержать... Некому... Кроме тех братишек, которые сейчас во весь опор мчались на юг...
