Солнечный удар | страница 11
Едва вырвались из зеленого моря, как тут же окунулись в синее, вернее, в Черное, невообразимо широкое и, оттого, пугающее. Завораживала не красота водной глади (вода, как вода, хоть и с бирюзовыми разливами), а ее бесконечность. Если вы с детства привыкли видеть края в любом водоеме, будь то лужа, речка или озеро, то здесь их не было вовсе - сплошное безбрежное пространство. Вода и небо. Небо и вода.
Дорога тянулась вдоль моря с одной стороны и высоких щербатых гор, с другой. Полынцев впервые видел и море, и горы, а потому крутил головой, как танк, башней, во все стороны. Хорошо, что быстро добрались до места, иначе свернулась бы шея.
На берегу прозрачной, уходящей в ущелье, речушки и раскинулась уютная усадьба, где предстояло провести экзотический уикенд. Несколько деревянных, утопающих в зелени домиков, просторная веранда, кухня под навесом, шашлычная - вот и вся рукотворная красота, остальное - природа, роскошная мать-природа. Вдали - мохнатые сизые горы. Чуть ближе - гладкие, как бильярдный шар, скалы. Внизу - искрящаяся радужными брызгами речка. Вверху - лазоревое небо. А вокруг: трава, цветы, деревья, поющие птички, стрекочущие цикады. В общем - Рай.
- Так, строиться на прогулку! - заложив руки за спину, хрипло гаркнула Аделаида. - В смысле, на экскурсию, конечно, - быстро поправилась она.
- Вот, так нами будут командовать, когда нас посадят, - тихо заметил Аркадий Эдуардович. - А у тебя какой рост, Лейтенант Николаевич? - спросил он, окинув взглядом Полынцева.
- Рост - 180. Вес - 75. Размер обмундирования - 48, - по-военному отчеканил Андрей.
- А у меня - 180,5, - ревниво предупредил толстяк. - Значит, ты после меня в строю должен стоять.
Полынцев скромно промолчал.
С фотоаппаратом через плечо к ним подошла улыбчивая эстонка.
- А у меня рост - 178. За кем занимать?
Аркадий Эдуардович, даже вытянувшись тетивой, дышал ей в подбородок.
С туфельками в руках прибежала босая Виктория.
- Мой рост 176. Кто тут последний?
Она тоже была выше толстяка.
Ниже оказалась только Юля, но женщин в замыкании ставить не полагалось. Так сказала надзирательница, то есть, экскурсовод, конечно, поэтому Аркадий Эдуардович все же очутился в конце строя.
- Сзади еще лучше - все вещи будут моими, - не унывая, хихикнул он. - Вот когда вы, Яночка, свой фотоаппарат уроните, я его подберу и взамен огромный выкуп потребую.
- Не уроню, не беспокойтесь, - бережно погладила длиннофокусный объектив эстонка. Он ко мне намертво приклеен.