Надежды Гарнет на скорый отъезд растаяли. Сет был в своей стихии, а Дженни завела новых подруг и, непринужденно болтая, ждала вечерних танцев. Вероятно, они пробудут тут до полуночи, а то и до утра. Ладно, она еще вытерпит танцы с Брантом Стилом, но никаких ночных скачек.
Как будто прочитав ее мысли, он предложил проехать по прерии при свете дня.
— Если, конечно, это не потребует от вас слишком большого напряжения, — исподволь подзадорил он ее.
— Я прекрасно себя чувствую, — заявила Гарнет. — Ты поедешь с нами, тетя Джен?
— Нет, спасибо, дорогая. Меня очень заинтересовала беседа о разведении кур.
— Но мы не можем с ним ехать вдвоем, тетя! Что подумают люди? Я ведь замужем, в конце концов.
— Именно поэтому ты и не нуждаешься в компаньонке, — мягко ответила Дженни. — Уверена, все знают тебя как леди, а мистера Стила как джентльмена.
Брант улыбнулся, увидев, что Гарнет растерянна:
— Я позабочусь о ней, мисс Темпл.
— О, за нее я совершенно спокойна, — сказала Дженни.
Трясясь в бричке по каменистой местности, Брант посоветовал:
— Вам лучше открыть зонтик, миссис Лейн. Иначе какая от него польза?
Гарнет так и сделала, но неожиданно налетевший порыв ветра вдруг вырвал у нее из рук хрупкую вещь и завертел в воздухе, как пушинку.
— Ой! — воскликнула девушка, видя, что, пролетев некоторое расстояние, зонтик приземлился в колючем кустарнике.
— Я достану его, — сказал Брант, поворачивая лошадь.
— Не утруждайте себя, — запротестовала она, помня, что на всем празднике только у них с Дженни были зонтики от солнца. — Все равно он теперь испорчен колючками этих ужасных кактусов.
— Здесь этот кустарник называют шаппа-раль — карликовый дуб, — пояснил он, — а эти неожиданные порывы ветра местные старожилы прозвали «техасскими дьяволами». Индейцы же в такую погоду обычно начинают ритуальные танцы, чтобы вызвать дождь.
— Разве здесь есть индейцы?
— Конечно, но они совершенно безобидны. Воинственные племена ушли вслед за стадами бизонов в Западный Техас. Это за сотни миль отсюда.
Гарнет успокоилась и принялась рассматривать бескрайний горизонт. Казалось, что бездонное бледно-голубое небо сливается с землей. Пейзаж был скучноватым и навевал чувство одиночества и тоски. Едва ли, подумала Гарнет, эта природа может вдохновить какого-нибудь художника.
— Диких животных тут, вероятно, приходится по тысяче на одного человека, — наконец произнесла она.
— Даже гораздо больше, Гарнет, потому что они за время войны сильно размножились.
