Бедный Дени служил в пехоте простым солдатом. О Господи, где он теперь? Скитается по свету, лежит в госпитале или покоится в безвестной могиле?
Она печально сидела на расколотой мраморной скамье, погруженная в свои тревожные размышления, когда к ней подошел Брант, неся с собой несколько подстреленных птиц и бутылку портвейна.
— Вот наш ужин, миледи.
— Где вы достали вино? Он улыбнулся, довольный:
— Из секретных запасов, которых янки не смогли отыскать. И там есть еще.
— Я не пью алкогольных напитков, мистер Стил.
— По моральным соображениям? Но, как вы знаете, даже Христос позволял пить забродивший виноградный сок. Разве не превратил Он воду в вино на свадебном пиру в Кане?
Тут же Брант пожалел о допущенной ошибке. Не надо было напоминать ей о свадьбе.
— Уже поздно, — сказал он, услышав донесшиеся до них крики лесных обитателей. — Лучше вернуться в дом. Москитов ночью гораздо больше, так что желательно спать под сеткой, если вам удастся ее найти.
За несколько минут он разделал перепелов, Дженни добавила почищенные и нарезанные овощи, а также найденные на кухне приправы, и вскоре аппетитный аромат наполнил комнату.
— Вино?! — воскликнула Лэси при виде пыльной зеленой бутылки. — О, Брант, ты — гений!
Он засмеялся:
— Это не я сделал его, мадам, я его только сберег. Зажгите свечу. Мне кажется, миссис Лейн замечательно украсила стол.
Через некоторое время Дженни, как шеф-повар, в дымящейся супнице подала главное блюдо.
— Ну, садимся же. Хозяин, естественно, во главе стола.
Они заняли свои места, и Брант наполнил прохладным вином хрустальные бокалы, которые из-за тех или иных небольших дефектов не стали добычей мародеров.
— Вы, конечно, не поддержите наш тост? — спросил он у Гарнет.
Она покачала головой.
— Ладно, поднимаю свой бокал за тех, кто спасся с «Крисчен Куин»! Пусть же отныне судьба будет благосклонна к ним, пусть для них моря всегда будут спокойными, небеса — голубыми, солнце — сияющим! — Бросив многозначительный взгляд на Гарнет, он добавил:
— И прежде всего, пусть Север и Юг простят друг друга, забудут о своих разногласиях и вновь соединятся в братской любви и христианском милосердии.
— Как прекрасно сказано, — воскликнула Лэси, с восхищением поднимая свой бокал.
Дженни тоже была тронута до глубины души:
— Сэр, да вы поэт.
Комплименты смутили Бранта, он закашлялся и, наконец, объявил:
— Всем приятного аппетита!
— А Благодарения не будет, тетушка? — Дома Гарнет никогда не приступала к еде, не помолившись.
