Шейн не дал ей продолжить, закрыв рот поцелуем. Пейдж почувствовала такую сладость, будто его губы были сделаны из сахара.· Оторвавшись от него, она посмотрела ему в глаза. В такие заботливые, но не навязчивые глаза.
– Только не делай мне больно, – прошептала Пейдж. – Я не выдержу следующей раны.
Шейн ответил ей новым поцелуем, более глубоким, более страстным. У нее на мгновение перехватило дыхание, а после в голове что-то щелкнуло.
«Или пан, или пропал, – подумала она. – Кажется, этот парень как огонь. Нужно выяснить это прямо сейчас».
Пейдж оторвалась от него и, улыбнувшись, сказала:
– Я хочу тебе кое-что показать.
Шейн поднял брови, потом достал бумажник. Пока он в нем копался, Пейдж разглядывала свой рисунок.,
«Ничего себе, – подумала она. – У меня что, способности к геометрии?» Оказалось, что ее рука сама собой вывела что-то вроде абстрактной картины – круг и соединяющиеся внутри него три дуги. Вышло довольно красиво.
Шейн спрятал бумажник обратно в карман и схватил Пейдж за руку. Она оставила в покое салфетку и улыбнулась ему. Потом, поднявшись на ноги, буквально потащила его к выходу. Уже через полминуты они оказались на улице. Пейдж не терпелось показать ему свой секрет.
Хозяин в порыве ярости ворвался в покои Оракула. Она ожидала его, развалившись на своем сверкающем пьедестале в страстной позе, нежно прижавшись лицом к хрустальному шару. Там была видна ее собственная линия жизни.
Хозяин начал расхаживать перед Оракулом взад-вперед, излучая нетерпение, словно волны горячего воздуха. Его черный балахон так и развевался за спиной.
– Опять ничего? – спросил он.
– К сожалению с момента последней атаки все осталось по-прежнему, – ответила Оракул, поднимаясь и трогая шар кончиком пальца. – Этот Белтазор оказался просто неуловимым.
– Пусть им занимаются охотники, – ответил Хозяин с раздражением. – Как дела с той, другой?
Оракул зловеще улыбнулась и взмахнула рукой над хрустальным шаром. Он засветился энергией.
– Ее будущее становится все более ясным, – сказала Оракул. – Ее путь представляется мне совсем недолгим.
Туман, клубившийся внутри хрустального шара, показывал будущее, пронзенное множеством молний и испуганных женских криков. Потом Оракул увидела ту, о ком шла речь. Она. Была хороша собой: блестящие черные волосы, ярко-красное платье, чувственные полные губы…
«Мне ее даже жалко, – подумала Оракул. Настала последняя ночь ее молодой жизни. И больше она не станцует».
