- По ком сучья душа твоя сохнет, сказывай?!
Вырвалась Алена, кинулась из избы. Аника за ней, да об косяк башкой саданулся, через сенки на крыльцо выкатился. Привстал покачиваясь, заорал что есть мочи:
- Убью паскудницу!
Она уже не слышала, распатланная по улице, за село, в тайгу побежала.
Мимо ворот Васена плелась, остановилась у калитки растворенной, то на Анику глядела орущего, то Алене вслед. А как та из виду скрылась, старуха к церкви с воплями поковыляла:
- Ведьмой голой Алена из трубы вылетела, а за ней... дым да огонь!
А молодуха через лес к болоту побежала, на кочку, другую скакнула, в самую топь, не думая, бросилась, по грудь провалилась, холодом ее остудило, хотела назад, да за ноги будто кто вниз потянул. Алена в отчаянье к небу голову вскинула - в облаках белых оно, синее-синее, и орел в вышине парит.
- Ах, пожить бы еще! - только и вырвалось из груди Алениной. И в черной воде лицо ее белое скрылось. Лишь волосы длинные с пузырями на поверхности плавали... "Вот и конец!" - у Алены последняя мысль промелькнула, и болью рвануло голову, будто Аника пятерню запустил, и сознание вышибло.
Очнулась Алена,.- по лицу будто гладит кто. Простонала:
- Где я? Что со мной?
Слышит - над ухом звенькнуло. Веки разомкнула, в сторону скосила глаза, увидела,- с кустика птаха вспорхнула. А по лицу все гладит и гладит ласково кто-то. Повернула голову и отпрянула: мужик сидит перед ней, косматущий, бородища с проседью - сущий лешак. Ладонью с лица ее налипший сор сбирает. Поодаль жердина лежит, на конце клок волос в сучьях запутался. Поняла все Алена - старого Данилу признала. Видать, брел по берегу, увидел ее тонущую, да не мог рукой ухватить. Длинную палку выломал, зацепил концом за волосы, потянул, да в спешке-то сорвалось. Клок волос вырвал. Второй раз зацепил, намотал покрепче и вытянул.
Сам он который уж год отшельником жил на острове. Как озеро совсем заболотилось и за орехом добраться мужики не могли,- летом, осенью топко, а к зиме орех выпадет, а что останется, птицы повыклюют, белки повы-шелушат, - Данила и надумал с зимы остаться на Гриве. Сначала в землянке жил, летом избу выстроил. Осенью много ореха добыл. Как мороз болото сковал, мужики на подводах приехали, припасов Даниле привезли, спрашивают;
- Не наскучило ли?
Да он посмеялся:
- Дух на острове вольный, зверя, птицы полно, скоро и пчел разведу. А по воскресным дням благовест слушаю. На Гриве его шибко слыхать, особенно, как ветер в мою сторону.
