Карнеев отрицательно покачал головой.
— Исключено. ОВ имеется на вооружении армий всех стран, и у союзников их в десятки раз больше. Гитлер не дурак, чтобы начать химическую войну. Ведь тогда вся территория Германии будет просто залита отравляющими веществами. Вспомните официальное заявление Черчилля по этому поводу. Думаю, гитлеровцы изобрели что-то новое, и уж конечно сильнее ОВ. Изобрели то, чего пока нет у союзников.
— А если бесшумное оружие — самая обыкновенная… — Григорьев хотел сказать «фантазия нацистов, бесславно закончивших свою карьеру в огненном сталинградском кольце», но Карнеев упредил его:
— Маловероятно. Впрочем, не будем гадать. Завтра поезжайте в лагерь и разберитесь во всем сами.
— Слушаюсь, товарищ генерал, — встал Григорьев, — Разрешите один вопрос?
— Пожалуйста.
— Фельдмаршалу Паулюсу было известно что-либо о бесшумном оружии?
— Нет. Паулюс о нем впервые услышал от нас. По крайней мере, он так заявил на допросе.
— Вполне возможно, — согласился Григорьев.
Он четко повернулся и вышел из кабинета.
Почти две недели, с раннего утра и до позднего вечера, Григорьев допрашивал плененных под Сталинградом немецких офицеров, пытаясь что-либо узнать о бесшумном оружии Гитлера. Большинство из них ничего не знало о нем, другие простодушно удивлялись вопросам следователя, и лишь немногие утверждали, что о чудо-оружии Гитлера в последние дни Сталинградского котла кто-то говорил, а вот кто именно — не помнят, ибо в горячке боя им было не до этого, требовалось спасать себя.
Григорьев уже начал подумывать, что напрасно тратит время. Видимо, кто-то разговором о бесшумном оружии пытался морально поддержать гитлеровских офицеров и солдат, оказавшихся в безвыходном положении. Он решил закончить бессмысленные допросы, как вдруг дежурный доложил, что бывший врач немецкой дивизии полковник медицинской службы Форенхоф просит принять его.
— В чем дело?
— Не знаю. Хочет говорить только с вами, — ответил дежурный и положил на стол личное дело Форенхофа.
— Приведите медика, — разрешил Григорьев.
Дежурный вышел. Григорьев поудобней уселся за стол и начал просматривать личное дело полковника. Форенхоф окончил Берлинский университет. Хирург по специальности, имел небольшую собственную клинику в Берлине, пациентами его в основном были аристократы и высокопоставленные чиновники рейха.
Полный, розовощекий Форенхоф вошел в кабинет решительно.
— Садитесь, господин Форенхоф, — произнес на немецком языке Григорьев, показывая на табуретку, и, когда полковник сел, сказал: — Я слушаю вас…
