— От него есть какие-то вести? — спросил Роберт.
— От Бена? Вы шутите!
— Я начинаю сожалеть, что мы уговаривали его поехать в Америку.
— Почему же?
— Потому что это нечестно по отношению к вам.
— О Боже, я в порядке! — Она улыбнулась. — Поехали…
Ферма Стивенсов стояла на обширной вересковой пустоши, протянувшейся до самых прибрежных скал. Серая пустошь, поросшая вереском и лишайником, была похожа на огромный валун, впечатавшийся в землю; может, это и был обширный выход на поверхность гранита. Узкая дорога, которая ответвлялась от главной, пролегала между высокими каменными стенами, поверху которых росли кусты боярышника и ежевики. Машина тряслась и подпрыгивала на неровной дороге. Проехали по мостику, за ним стоял первый коттедж. Стадо белых гусей бросилось врассыпную; но вот и ферма, и заголосил молодой петушок.
Роберт остановил машину и выключил зажигание. Ветер стихал, дождь будто загустел и превратился в туман, серый, как дым. Ферма жила своей жизнью: мычали коровы, кудахтали куры, где-то вдали тарахтел трактор.
— И как же я отыщу этого парня?
— Он живет на сеновале над амбаром… поднимитесь к нему по каменным ступенькам.
Каменные ступеньки были оккупированы несколькими мокрыми курицами, склевывавшими там остатки зерна, и скучающим полосатым котом. Под нижней ступенькой рылась в грязи свинья. Сильно пахло навозом. Роберт вздохнул.
— Я должен это сделать. Во имя искусства. — Он отворил дверцу и выбрался из машины. — А вы не хотите пойти? — повернулся он к Эмме.
— Думаю, мне лучше не вмешиваться.
— Постараюсь не задерживаться.
Она смотрела, как он пробирается по раскисшему двору, вот поддал ногой свинье, чтобы она посторонилась, осторожно поднялся по ступенькам. Постучал в дверь, и когда ответа не последовало, отворил ее и ступил внутрь. Дверь за ним захлопнулась. Почти тут же отворилась другая дверь, на сей раз фермерского дома, и на крыльце появилась хозяйка — в сапогах и плаще по самые щиколотки, в черной зюйдвестке. В руке у нее была массивная палка, и она пошла по тропинке, чуть склонив голову и вглядываясь в пелену дождя, вероятно, чтобы узнать, что это за машина подъехала.
Эмма опустила стекло.
— Здравствуйте, миссис Стивенс! Это я.
— Кто — я?
— Эмма Литтон.
Миссис Стивенс радостно заохала, шлепнула себя по бокам, прижала руку к сердцу.
— Эмма! Вот нежданная радость! Я тебя век не видела! Что ты тут делаешь?
— Приехала со знакомым, который хочет повидать Пэта Фарнаби. Он к нему поднялся.
