В туалетной комнате она вымыла руки и лицо и потерла сандалии о джинсы сзади — как мальчишка, который наводит блеск на ботинки. На туалетном столе лежали роскошные комплекты щеток и расчесок, она сломала половину зубьев одной из них, чтобы привести хотя бы в относительный порядок спутавшиеся пряди. Направившись к двери, Эмма краем глаза увидела свое отражение в длинном зеркале: никакой косметики, выцветшие джинсы в пятнах побелки. Она стянула с себя кошмарную парусиновую робу и тут же, разозлившись, что ее волнуют такие тривиальности, как собственная внешность, снова ее надела. Пусть эти снобы думают, что она студентка-художница, битник, натурщица. Очередная пассия Бена Литтона. Пусть! Как правильно заметил Роберт Морроу, этим бездельникам будет о чем посплетничать.
Однако, когда Эмма, выйдя из туалетной комнаты, пошла по длинному, застеленному коврами холлу и увидела, что Роберт Морроу не покинул ее и не ушел, а ждет у конторки регистратора, читая воскресную газету, которую кто-то оставил в кресле, — она обрадовалась. Увидев ее, он свернул газету, бросил ее обратно в кресло и ободряюще улыбнулся Эмме.
— Замечательно выглядите, — сказал он.
— Сломала гостиничную расческу. Хорошо, что был еще один такой же набор. Вам вовсе не обязательно было меня ждать. Я тут бывала, дорогу найду…
— Тогда вперед!
Было без четверти два, время воскресного ланча миновало. Но в баре все еще сидело несколько заядлых выпивох, которые никак не могли оторваться от джина с тоником, хотя лица у них уже изрядно зарумянились. Бен Литтон, Маркус Бернстайн и миссис Кеннет Райан сидели в дальней стороне зала, в большом эркере с венецианскими стеклами. Миссис Райан в центре, спиной к окну, за ней, точно на большом рекламном щите, за зеленой полосой поля для гольфа синело море и взмывал вверх небесный свод. Мужчины, Бен в синей рабочей блузе и Маркус в темном костюме, о чем-то говорили, глядя на миссис Райан, так что первой Эмму и Роберта заметила она.
— Смотрите, кто пришел… — сказала миссис Райан.
Мужчины повернулись. Бен остался сидеть, а Маркус встал и, раскинув руки, пошел к Эмме, совсем не по-английски демонстрируя свою радость. Скорее, по-австрийски.
— Эмма, моя дорогая девочка! Ну наконец-то ты здесь! — Он положил руки ей на плечи и чинно расцеловал в обе щеки. — Как приятно снова тебя увидеть после стольких лет разлуки. А сколько же этих лет прошло? Пять? Шесть? Позволь познакомить тебя с миссис Райан. — Он взял Эмму за руку… — Что у тебя с рукой — она как ледышка. Чем это ты занималась?
