— Здравствуйте, тетя Дуся, — сказала Александра.
— Здравствуй, деточка, проходи по мокрому, ничего, я следом за тобой еще протру.
— Спасибо, тетя Дуся! — поклонилась уборщице Александра. Она всегда так делала: чем неприметнее и скромнее был перед ней человек, тем с большим радушием и почтением она ему кланялась. Наверное, так получалось оттого, что она всегда помнила и свою маму дворничиху, и купленное ей от школы пальто на вате, лиловое с искрой, которое она утопила в Яузе. Она на всю жизнь запомнила, как поплыло по реке то пальто лиловым пятном, широко раскинув рукава, тяжелея с каждой секундой, напитываясь водой и погружаясь в воду.
Жена Папикова, «старая» Наташа, и он сам встретили Александру с радостью.
— Не нашла? — без обиняков спросил Александр Суренович.
— Не нашла, — скупо ответила Александра. Хотела рассказать все в подробностях, да прикусила язык, вспомнив мамин совет: «Не нашла — и все». Хотя Папиков и его Наташа, конечно, не Надя, но молчание — золото, с этим не поспоришь.
— Мы без тебя скучаем, как брошенные, — сказала Наташа, когда Папиков вышел из кабинета. — Он из Питера, я из Ставрополя, а в Москве у нас нет никого кроме тебя.
— Спасибо, — польщенно улыбнулась Александра. — Ой, у меня предложение: сегодня у моего крестного сына день рождения, пять лет. Я вас приглашаю. И с моей мамой познакомитесь, я ей и про тебя, и про Александра Суреновича все уши прожужжала.
— Честно? Я с удовольствием. Чем сразу после работы тащиться в общагу… Там еще ремонт не кончился — пыль, грязь… А свое жилье нам обещают к ноябрьским, Иван Иванович обещает. Я с удовольствием. А Сашу уговорим?
— Уговорим, — уверенно пообещала Александра.
Но уговаривать Папикова не пришлось. Узнав, что на празднике у незнакомых ему людей будет и Ираклий Соломонович, он согласился сразу.
— Только за подарком зайдем в какой-нибудь магазинчик, если, конечно, там есть что-нибудь кроме голых полок.
Им повезло. В магазине «Музыкальные товары» продавался один-единственный пионерский барабан на ремне. Его они и купили и еще две барабанные палочки. Упаковывать барабан продавщице было не во что, и Папиков взял его под мышку, благо барабанчик был небольшой, ярко-красный, вкусно пахнущий туго натянутой белой кожей.
Когда подошли к дому виновника торжества, Папиков надел ремень барабана на шею так, что ярко-красный барабан оказался у него на животе, взял в руки палочки и на изготовке вошел в подъезд. А когда Александра позвонила в старинную высокую дверь, выкрашенную грубой коричневой масляной краской и ее распахнул перед гостями Карен, Папиков ударил в барабан, пропустил впереди себя женщин и, не переставая барабанить, сам вошел следом за ними в большую коммунальную квартиру с очень высокими потолками, украшенными потемневшей от пыли лепниной. В очень длинном и местами совсем темном коридоре тускло горела под потолком желтая лампочка без абажура, пахло многими прожитыми в тесноте жизнями. А из открытой двери кухни доносился запах яблочного пирога. Дом был одноподъездный, пятиэтажный, постройки конца ХIХ века, и до революции в нем жил с многочисленными чадами и домочадцами знаменитый русский купец, благополучно эмигрировавший во Францию еще в 1917 году вместе с семьей и своими финансовыми активами. Все эти и многие другие подробности о доме Александра Александровна и Надя узнали через пятьдесят лет от Артема Кареновича, который купил этот дом, отреставрировал и поселился в нем. Тогда, кстати сказать, выяснилось, что крашенные коричневой масляной краской двери в их бывшую коммуналку сделаны из красного дерева. Надо было только содрать эту жуткую краску, зачистить, отполировать и жить себе дальше в переходный период из псевдосоциализма в псевдокапитализм. Но до этих выморочных дней надо еще было жить и жить, идти и идти. А пока они сбились гурьбой в полутемном коридоре пахнущей мышами и бедностью коммуналки. Из своих комнат высыпали на барабанную дробь соседи, и показались наконец Надя и Ираклий Соломонович в генеральском мундире, а там появилась в дверях огромной кухни и Анна Карповна. За суетой все забыли о маленьком Артеме, а он прошмыгнул понизу и уже стоял рядом с Папиковым.
