Однако желание Виктора найти дворецкого не осуществилось. Точнее, найти его удалось, потому что Ракла находился в том же зале, а вот поговорить с ним не представлялось возможным. Дело в том, что бедный толстый и лысый человечек пребывал между двух огней, а именно — рассерженных барона ан-Суа и графского сынка ан-Котеа. Первый, одетый в черный костюм, видимо, традиционных для него цветов, взирал с надменной и подчеркнуто равнодушной миной на соперника, Женара. Тот же, в вызывающе дорогом красно-золотом наряде, покраснел от гнева, под стать своей одежде, но стоял с таким видом, словно решил умереть на месте, но не отступить ни на шаг. Дворецкий суетливо заглядывал в глаза то одному, то другому, что-то бормотал, увещевал, но его старания не приводили ни к чему. Соперники бросали Ракле слова сквозь зубы, а сами соревновались то ли в оскорблениях, то ли в остроумии, Виктор не смог этого понять сразу, потому что, находясь на значительном расстоянии, не слышал точных выражений.
— Ссорятся из-за места, — прошептал Ипика, находящийся рядом.
Все в зале стихло. Дворяне, прежде непринужденно прогуливающиеся или уже успевшие усесться на предназначенные им сиденья, больше не говорили с соседями, не печатали шаг, привлекая внимание к своим расшитым чуть ли не драгоценными камнями туфлям, не поигрывали блестящими эфесами коротких парадных мечей, а изо всех сил прислушивались. Обстановка накалялась буквально по секундам.
Женар схватился за свой меч и сделал такое движение, словно собирался вытащить его. Дворецкий всплеснул руками и что-то забормотал с новой силой, а лицо ан-Суа озарила презрительная улыбка.
— Сейчас начнется, — снова прокомментировал Ипика. Антипову это стало ясно и без него.
Ан-Котеа что-то сказал сопернику, тот ответил, графский сынок, похоже, не остался в долгу, потому что губы ан-Суа искривились и это уже не походило на улыбку. Он раздраженно показал головой в сторону двери, Женар кивнул, цвет его лица поменялся с красного на мертвенно бледный, и ан-Котеа первый направился к выходу. Барон тотчас последовал за ним.
Никто им не препятствовал. Противники вышли во двор перед донжоном, и остальные дворяне отправились туда же, забыв и о столе и об ужине. Часть двора перед входом была неплохо освещена факелами. Барон и старший сын графа остановились там. Какая-то добрая душа принесла нормальные мечи и соперники даже не стали надевать доспехи, а замерли друг напротив друга, выжидая то ли какого-то сигнала, то ли знака свыше.
