Тянь-шаньские клесты обычно не срывают шишку, а кормятся на ней, повисая часто вниз головой или спиной. Иногда для удобства берут ее клювом за свободный конец, не отрывая, кладут на ветку, с которой она свисала, наступив лапой, начинают обрабатывать. При последующем вращении шишки вокруг оси стебелек, на котором она висела, рвется, и шишка падает, но не пустая: в ней почти всегда остается какое-то количество семян, иногда значительное. Тем самым клесты доставляют корм мышевидным грызунам и другим животным, которые не могут залезть на дерево. В то же время птицы способствуют и консервации семян на какой-то срок, так как попавшая на влажную землю шишка не размыкает свои чешуйки, сохраняя несъеденные семена.
А сколько их съедают клесты? Много. Специалисты подсчитали, что одна птица может за минуту обработать две шишки и извлечь из них двадцать — сорок семян. Среднесуточная норма взрослого клеста-еловика — 2100 семян, общим весом около шести граммов. За двадцать два дня пребывания в гнезде (до поднятия на крыло) птенцы одного выводка съедают около девяноста тысяч семян ели, что примерно равно урожаю двух еловых деревьев среднего возраста! Как видим, масштабы потребления внушительны. Однако не спешите зачислять клестов в разряд вредителей — ведь определенная часть семян из оброненных ими шишек прорастает, и этого бывает достаточно для возобновления елового леса.
Клест — хороший пример птицы с узкой пищевой специализацией. Питаясь почти исключительно растительной пищей (животные корма встречаются в его меню только в виде примеси), он наиболее приспособлен к добыванию еловых семян и может обходиться только ими. Таких животных, привязанных к одному виду пищи, принято называть стенофагами в отличие от эврифагов, поедающих широкий набор кормов. Узкая специализация хороша при достаточно высоком урожае кормового растения, а при полном неурожае, что у ели бывает раз в пять-семь лет, клесты вынуждены массами улетать в поисках новых районов кормежки. Такие налеты сибирских клестов известны в различных районах Европы, удаленных нередко на тысячи километров от исконных мест обитания этих птиц.
Однако благодаря разнообразию климатических и иных природных условий, в горах Тянь-Шаня практически не бывает полного неурожая еловых семян на всей территории. Если в одних ущельях семян нет, а в других мало, то на соседнем хребте ели-исполины могут буквально ломиться от полновесных шишек. Поэтому перемещения тянь-шаньских клестов чаще всего невелики и не выходят за пределы хребта или во всяком случае — за пределы гор Средней Азии. Хорошим примером может служить 1971 год, когда в Талгарском ущелье Заилийского Алатау урожая еловых семян почти не было и клесты не встречались, а в Большом Алма-Атинском ущелье, всего в тридцати-сорока километрах к западу, урожай оказался очень высоким, и клесты там были многочисленны.
