У Лидочки орлиный нос, близко посаженные глаза и муж-художник. Держать в доме мужа-художника - все равно что афганскую борзую - престижно, но утомительно. Это не Ленка придумала - это в справочнике пород собак так написано. Отсюда и диеты. Лидочка неделями отказывает себе во всем, нагоняя вес за время кратких передышек. Жизнь у нее так и проходит - в борьбе и самоограничениях.
- Слушай, - говорит она, - ты святые письма получала?
Ленка уже привыкла к причудливому ходу Лидочкиных мыслей.
- Нет, только анонимные. И не я, а папа. "Не выступайте с отрицательным отзывом на защите диссертанта Иванчука 20 июня в 16.00 в большом актовом зале, банкета не будет, а то мы разделаемся, говорят, с вашей любимой доченькой".
- До чего ученые дошли! - возмущается Лидочка. - И кто писал? Диссертант этот?
- Нет, - говорит Ленка, - его тетя. Но подписано "Доброжелатель". Родители мне газовый баллончик дали, и еще гаечный ключ. Ржавый, но удобный. Так и хожу. А зачем тебе святые письма?
- Я их размножаю, - объясняет Лидочка. - Размножаю и рассылаю лучшим друзьям. А то, знаешь, что будет, если их не отправить?
- Что? - интересуется Ленка.
- Даже говорить об этом не хочу, - отрезала Лидочка.
* * *
- Истерия у твоей Лошади, - говорит папа, - чистейшей воды истерия. Это просто наказание какое-то - у меня на приеме тоже сплошные истерички у одной голова болит, когда она диплом писать садится, ну так болит, что в глазах темнеет, у другой на свекровь аллергия какая-то загадочная. Кстати, мамочка, интересный случай! Женщина, доктор наук, телефонную трубку платком обертывает и, когда садится, под себя папку для бумаг подкладывает. Тебе это ничего не напоминает?
- Ах, Муня, перестань, - обижается мама, - мои родственники все сумасшедшие. А твои, конечно, ангелы!
- Ты на личности не переходи, - отвечает папа, - я же просто спросил.
- Все с ней понятно, - авторитетно разъясняет Ленка, - третья стадия по Грофу.
- Чего?
- Родов, конечно. Третью стадию прошла неудачно. Захлебнулась в каловых массах.
- Ты на своих приятелей посмотри! - обиделся почему-то папа. Писатели! Да я по их опусам могу диагнозы ставить. С закрытыми глазами.
- Ты моих приятелей не трогай! - возмущается Ленка.
- Он в настроении, - объясняет мама. - Он уже тронул моих родителей.
Папа уже готов и дальше развивать эту благодатную тему, но тут звонит телефон. Он берет трубку.
- Лена, тебя.
- Слушай, - доносится до Ленки голос поэта Добролюбова, - а если это будет ирландский волкодав?
